— То есть двадцать с лишним лет назад?
— Да, в восемьдесят первом. Так что этот Намык, оказывается, был террористом. Когда полицейские ворвались в его дом, он выхватил пистолет и стал стрелять. Потом попытался сбежать, но и сам был ранен, причем довольно серьезно. Провалялся в больнице почти два месяца, а когда поправился, получил пожизненное.
— Пожизненное?
— Ну да. Отсидел десятку, вышел по амнистии, вернулся в университет и стал врачом.
— Да уж… Еще что-то подобное за ним замечалось?
— Это как посмотреть. Я считаю… — начал Али, но его перебила Зейнеп:
— После освобождения он ни в каких антиправительственных движениях не участвовал.
— А как же незаконные пикеты?
— Да брось ты, Али, — с укором сказала Зейнеп. — Что они делают, эти пикетчики? Ну, выступают против загрязнения моря, перекрывают катерами Босфор. Было дело, приковали себя к дверям Святой Софии, чтобы остановить строительство в исторических районах. Выступают против строительства нового метромоста через Золотой Рог… Только и всего!
Мне было не совсем понятно, почему Зейнеп так резко отреагировала на слова Али, но в целом я был с ней согласен. Однако всплывшие факты из прошлого Намыка наводили на некоторые мысли.
— Он по-прежнему как-то связан с той организацией? Ну, или с какой-то другой?
— Нет, инспектор, — ответила Зейнеп. — Его организация распалась. А к другим он непричастен.
— Или это просто пока не установили, — скептически заметил Али, принимаясь за вторую булочку. — Не забывайте, все-таки он стрелял в полицейских. От такого все что угодно можно ожидать…
В словах Али было рациональное зерно, хотя он и горячился, как всегда. Ясно, убийства Недждета Денизэля и Мукаддера Кынаджи совершил не одиночка. Здесь налицо замысел и четко спланированные действия нескольких человек. И Намыка в свете всплывших о нем фактов из списка подозреваемых исключать не следует. Но эти размышления я решил пока оставить при себе.
— А что насчет Лейлы Баркын? — спросил я. — Она говорила правду? Они с Недждетом все-таки поссорились в павильоне Сепетчилер?
— Да, — кивнул Али. — Три официанта подтвердили это. Говорят, плеснула вино Недждету прямо в лицо и ушла.
Пока Али докладывал, Зейнеп явно была чем-то недовольна. Все ясно: между ними опять что-то произошло. Я решил разобраться, в чем дело.
— Вы в Сепетчилер вместе ездили?
Они не спешили отвечать. Молчали, будто провинившиеся дети.
— Вместе, — наконец промямлил Али. — Пока я допрашивал официантов, Зейнеп поговорила с директором ресторана.
Отлично, но мне хотелось узнать совсем о другом.