Ее глаза остановились на моем усталом лице. Казалось, их цвет темнел вместе со спускавшимися сумерками.
— После завоевания Египта римлянами никто из римских императоров не уделял обелиску особого внимания. Вплоть до Константина Великого, конечно. Он тогда только-только перенес столицу из Рима в Византий — город, который позже будет носить его имя, — и собирал всевозможные памятники, статуи и произведения искусства со всех уголков мира. Хотел украсить новую столицу, сделать ее самым красивым городом на земле. Вот почему он послал египтянам вежливое, но холодное письмо: «Будет целесообразно и вам внести свой вклад в благоустройство нашего города, отправив сюда этот монолит. Город всегда с распростертыми объятьями встречает ваши корабли, идущие в Черное море».
— И египтяне отправили обелиск? — спросил я с нетерпением.
— Никто не знает наверняка. История умалчивает и о том, когда обелиск доставили в город. Известно лишь, что после прибытия он долгое время находился в порту со стороны района Кадырга. И для установки на постамент обелиску пришлось ждать воцарения Феодосия Первого. Во имя своих побед этот император пожелал перенести обелиск на ипподром. Но все оказалось не так просто, как представлялось изначально.
В итоге императору пришлось построить дорогу из порта в Кадырге до ипподрома. Перенос обелиска занял три дня и потребовал огромных усилий. — Она указала на основание памятника. — Поговаривают, что установка колонны на пьедестал заняла не то тридцать, не то тридцать два дня. Смотрите, тут надпись на греческом. Она гласит: «Император Феодосий осмелился возвести эту колонну, лежавшую на земле.; Проклос был приглашен, чтобы выполнить приказ; эта колонна была установлена за тридцать два дня». А вот надпись на латыни: «Хотя прежде сопротивлялся, я получил приказ к послушанию властителям и нес их пальмовую ветвь, когда тираны были повержены. Все преклоняется перед Феодосием и его всевечной династией. В том и моя правда — я был побежден и за трижды по десять дней обрел властителя, будучи поднятым в воздух при префекте Проклосе».
Улыбнувшись, я указал на барельефы, украшавшие пьедестал:
— Кто здесь изображен?
— Феодосий со своей семьей. А еще показана история возведения обелиска.
Какое-то время я разглядывал барельефы. Они были необычными, но меня интересовал вовсе не Феодосий, а другой император.
— Эту площадь построил Константин?
— Вы имеете в виду ипподром? — поправила она меня. — Да, когда-то здесь был ипподром, и построил его Септимий Север. Он жил гораздо раньше Константина. А когда Константин решил сделать Византий столицей, он увеличил площадь ипподрома. — Рукой она очертила вокруг себя воображаемый круг. — Представьте себе арену, на которой соревновались колесницы, сражались насмерть гладиаторы и вспыхивали восстания. Огромную арену, окруженную трибунами с мраморными и каменными скамьями для зрителей. И посреди нее — сооружения, привезенные из разных уголков империи. Здесь — обелиск Феодосия, больше известный как Египетский обелиск, чуть дальше — Змеиная колонна и обелиск Константина. Можете увидеть это своим мысленным взором, Невзат-бей? — Она, кажется, боялась, что у меня не получится, и постаралась немного подбодрить: — Это совсем не сложно, просто вообразите.