– Поживем – увидим, – философски заметила девушка. – А пока не будем рисковать. Я вернусь завтра вечером. Ты будешь меня ждать?
Впервые в жизни Катриона не кокетничала, задавая этот вопрос. И ждала ответ с замиранием сердца.
Сибатор покинул остров Эйлин Мор очень довольный собой. Весь путь по морю до своего адмиральского фрегата он насвистывал веселый мотивчик из «Королевы чардаша». По-немецки название оперетты звучало более выразительно – «Die Csardasfurstin». Когда-то, лет сто тому назад, он был приглашен эльбстом Роналдом в Берлинский театр оперетты, и, разумеется, не смог отказаться, хотя охотнее провел бы вечер в кабаке или в одном из солдатских борделей, которыми так славился Берлин того времени. Шла Первая мировая война, к началу которой приложил свою мощную длань он, млит Сибатор, выполняя поручение Совета ХIII. Сербский националист Гаврило Принцип, убивший в Сараево эрцгерцога Франца Фердинанда, что и послужило поводом для войны, в которую были вовлечены 38 из существовавших в то время в мире 59 независимых государств, многое мог бы порассказать об этом, если бы Сибатор заранее не позаботился о том, чтобы этого не случилось. Млит всегда с удовольствием вспоминал, что за четыре года сражений были убиты и умерли от ран 9,5 миллионов человек, более 20 миллионов ранены, а 3,5 миллиона остались калеками. Кровь немцев уже второй год рекой лилась на фронтах, а в Берлинском театре оперетты в тот вечер в роли звезды варьете Сильвы Вареску, созданной венгерским композитором Имре Кальмана, блистала еще более знаменитая Фрицци Массари. Прелестные ножки актрисы вызвали у млита неподдельный восторг. За те два года, что спектакль не сходил со сцены Берлинского театра оперетты, Сибатор посмотрел его не менее десятка раз, уже без стесняющего его эльбста Роналда, и даже запомнил по нескольку строк из разных арий, которыми Фрицци Массари услаждала слух зрителей, а он принимал их на свой счет. И сейчас Сибатор тихо, как ему казалось, и ужасно фальшиво напевал:
«Там в горах, в алмазном блеске снегов,
Я росла цветком альпийских лугов…»
Десятивесельная шлюпка стремительно неслась по воде. Весла в руках моряков равномерно опускались и поднимались, повинуясь командам сержанта Дерека. Сержант смотрел на него такими преданными глазами, что разомлевший от приятных воспоминаний Сибатор даже решил не подвергать его дисциплинарному взысканию за своеволие, как собирался. Он здраво рассудил, что преданность не купишь за деньги, и тем более не добьешься ее наказаниями. А Катриона, и уж точно человек, не стоили того, чтобы из-за них терять лояльность такого бравого моряка, как сержант Дерек.