Была еще одна причина, пожалуй, более веская. Катриона могла пригодиться ему, и не далее как этой ночью, когда он будет праздновать свою победу и долгожданное обогащение. Юная сладострастная эльфийка – это лучше, чем пьяные рароги, в чьей компании он обычно отмечал удачные пиратские вылазки…
Вспомнив о рарогах, Грир поскучнел. Лерой и Джозеф так и не вернулись. И времени ждать их уже не оставалось. Корабль с золотом не станет дожидаться, пока он, Грир, решит свои проблемы. Он дойдет до порта назначения, и мечта Грира навсегда останется только мечтой, как и он сам – нищим пиратом, рискующим своей жизнью за кусок хлеба.
Мысль о том, что после нападения на корабль он будет вынужден до конца своей жизни скрываться от гнева и возмездия Совета ХIII, даже не промелькнула в воспаленном мозгу Грира. Золото ослепило его разум. Сейчас он думал только о том, как совершить задуманное. Можно было попытаться набрать команду среди отбросов, которыми кишит любой порт. Бывшие моряки, спившиеся и опустившиеся, они за одну только выпивку выйдут в море, ограбят любое встречное судно, растерзают его команду и пассажиров. А затем их можно самих, предварительно вспоров им животы, отправить на дно кормить акул. И тайна будет надежно сохранена. Но не было гарантии, что они не опередят своего нового капитана и не попытаются поступить с ним еще более гнусно – например, зашить в парусину и скинуть с палубы в море еще живого. Без Лероя и Джозефа, на помощь которых Грир привык рассчитывать во всех своих злодеяниях, он чувствовал себя не совсем уверенно. Впервые Грир испытывал сомнения, замышляя что-то недоброе.
– Будьте вы прокляты, Лерой и Джозеф! – пробормотал Грир. – Отплатить мне такой черной неблагодарностью за все, что я для вас сделал!
Гриру и в самом деле сейчас казалось, что он благодетельствовал рарогам, а они его предали. Появись они в эту минуту, он бы сам убил их, не слушая оправданий. Или позже, когда они пустили бы корабль с золотом на дно, предварительно перенеся его груз в трюм пакетбота. Подумав об этом, Грир ухмыльнулся. Ему все равно пришлось бы убить рарогов после сегодняшней операции. Оставлять в живых свидетелей, которые могли бы проболтаться и навести на его след Совет ХIII, было бы непростительной глупостью. А Грир был не настолько безумен, чтобы совершать такие ошибки.
И Грир пришел к единственно возможному в этой ситуации решению – напасть на судно с золотом без чьей-либо поддержки, в одиночестве. Любой другой посчитал бы это безумным предприятием. Но именно поэтому его и мог совершить обезумевший эльф. Грир рассмеялся, подумав об этом. Сам себя он, разумеется, не считал сумасшедшим. Просто он верил в свою удачу, которая никогда не изменяла ему. Он и ветреная удача были хорошими любовниками, доставляющими друг другу истинное наслаждение. И, как все не очень умные любовники, Грир даже не допускал мысли, что однажды его партнер может ему изменить.