Это были не настоящие французские духи, а подделка, дешевая имитация. Для таких, как она, подумала Иринка. Но ничего не сказала Сергею, чтобы не обидеть его. Не виноват он был, что не понял ее. Это ее вина, что поверила в чудо, в возможность красивой жизни, где должен был встретиться ей прекрасный принц. Не будет никогда этого. Так стоит ли и ждать?
Сколько себя Иринка помнила, все у нее было не так и не то. Еще в детском саду она до слез завидовала девочкам, за которыми по вечерам приходили отцы. Ее подружки весело щебетали, одеваясь, а она уходила в угол и оттуда исподлобья наблюдала за ними или начинала от обиды ломать игрушки. За это ее наказывали, и тогда она, наконец, могла поплакать, имея законный предлог. Когда Иринка подросла, и ее школьные подруги все перемены напролет стрекотали о новых фасонах платьев и моделях туфель, она отмалчивалась, делая вид, что ее это совсем не интересует. На самом деле она потому и с мальчиками стыдилась знакомиться, что ей не в чем было пойти с ними в кафе или на танцы. И в то время, когда ее сверстницы переживали бурные влюбленности, сердце Иринки волновали надуманные страсти, вычитанные ею из потрепанных романов. Она мечтала о многом, но довольствоваться приходилось малым. И даже надежда на то, что у нее все еще будет: и модные наряды, и со вкусом обставленная удобной мебелью квартира, и лето, проведенное у моря, которое Иринка в свои годы видела только по телевизору, и красивая любовь – не приносила ей утешения, как жаждущему в пустыне не может даровать облегчения мираж.
Иринка попросила дать ей время на раздумья. В этот вечер ушла одна из кафе. Дома всю ночь проплакала, уткнувшись в подушку, чтобы не разбудить маму, лишь под утро забылась. Ей даже что-то приснилось, от чего она проснулась с улыбкой, но что – вспомнить не смогла. Утро выдалось хмурое, и радость вскоре прошла.
Несколько последующих дней она ходила как потерянная. На работе порой выслушивала заказ, думая совсем о другом и даже забывая записать, а когда отходила от столика, ничего не могла вспомнить. Мамы сторонилась, объясняя это усталостью. Рано ложилась спать, но мучилась бессонницей. Под глазами у нее появились тени, которые она по утрам старательно пудрила.
Сергей терпеливо ждал. Преданно смотрел в глаза. И однажды Иринка подумала, что нельзя всю жизнь мечтать об улетевшем в небо журавле, которого никогда и в глаза не видела. Лишь теперь она по-настоящему поняла маму.
В ближайшее воскресенье Сергей был приглашен к ним домой, для знакомства с мамой.
– Мама, это Сергей, он электрик, работает на заводе, – церемонно представила его Иринка. И зачем-то добавила: – Еще он стихи пишет.