– Больше никакой магии, слышите? Здесь нельзя магичить, Жехард, я же предупреждала! – Дейра упёрлась руками в бока. Лада поразилась, какая же у неё тонкая талия.
– Почему? Какие основания для запрета?
– Раз я сказала, что нельзя, значит – нельзя! Разве я сама не могла убирать в доме магией? Но почему-то обхожусь, а вам невтерпёж! Достаточно того, что вы и так фонили на все четыре стороны, пока летели над лесом! Здесь – без магии. Совсем. Понятно?
– Понятно, – слишком покорно и быстро произнес Жехард своим густым голосом.
Дейра глянула недоверчиво и постаралась додавить еще большей долей властности:
– И предупреди своих желторотиков, чтобы тоже позабыли о магии, не то вышвырну в Буйный!
Лада поймала на себе гневный взгляд, невольно замерла, как будто в чём-то нашкодила, и свободно вздохнула только тогда, когда хозяйка дома исчезла, хлопнув дверью. Что касается Жехарда, Дейра старалась безуспешно – он не выглядел ни раздавленным, ни даже кающимся.
– Ну что ж, мы с Равдом пойдём охотиться, – сказал беззаботно, – а вы с Кефом посмотрите, что можно приготовить из запасов на кухне.
Лада быстро освежилась в душе, даже не сильно удивившись, что он здесь присутствует, разве что залюбовалась на бронзовые краны и раритетную ванну на изогнутых ножках, затем спустилась на кухню.
В навесном шкафчике нашлась гречневая крупа, подсолнечное масло и чёрствый кусок сыра.
Сама кухня была просторной, уютной. Лада условно разделила ее на две зоны: кухонную и столовую.
В кухонной простиралась серая столешница, частично заставленная всякой всячиной, над ней нависали шкафчики светлого, покрытого лаком дерева, под ней – выдвижные ящики и полки; на белом кафеле фартука висело кое-что из кухонной утвари. Тут присутствовала никелированная мойка с горкой немытой посуды, хорошо освещенная окном с видом на лес.
Буйный заглядывал и в столовую зону кухни в два больших окна с плотными цветастыми шторами, свисающими по краям; по центру красовался стол со стульями, достойными королей; притягивал взгляд изящный бронзовый подсвечник на нём, такие же висели на бледно-зелёных стенах рядом с очень даже прилично написанным натюрмортом с арбузом и виноградом в бронзовой раме. Под картиной имелся вполне вписавшийся в интерьер диван, на который сразу улёгся Кеф и заявил, что он будет спать здесь.
Лада не стала долго мудрить, налила в кастрюлю воды, чтобы сварить гречку и застыла:
– А на чем готовить?
– На плите.
– И где ж она?
– Вот это плита, – указал Кеф на толстое прямоугольное стекло в виде трехслойного желе, снизу белого, потом кораллового, а сверху цвета молока, сильно разбавленного водой, с вырезанными кругами. – Берешь вот так, сдвигаешь изолирующий камень – и готовишь.