– Вы не предатель, не нужно… вы всего лишь желаете блага для Рейха. Вы же понимаете, что у нас нет процедуры для смещения того, кто малость тронулся умом. Вот нам и приходится… импровизировать, – Яго чуть улыбнулся. – Я рад, что нам удалось договориться. Что касается всех деталей дела, то курьер через час вам принесёт.
– Какой вариант?
– Бумажный, конечно. Сожжёте в камине после прочтения, чтобы не осталось следов.
– Хорошо. Да, небольшая подсказка. Когда всё сделаете, вам нужна будет официальная бумага, с, так сказать, особыми распоряжениями Архиканцлера на тот случай, если с ним что-то случиться.
– Ага.
– Секунду, – капитан опустил руку в шкафчик стола и спустя мгновение в его ладони было зажато пара листков, – это специальная гербовая бумага Архиканцлера с его подписью. Я взял себе несколько, когда он в очередном припадке кидался ими в министров, требуя верности.
– Спасибо, – Яго взял их.
– Не за что. Отец всегда вбивал мне, что у власти должен быть сильный властитель.
– А где вы призваны на службу Императору?
– Раньше, чем ты. Я с ним начинал ещё с Ковенанта, когда он скинул с престола зажравшихся слабаков.
Валерон пустился в раздумья. Что толкает людей на предательство? Кого-то деньги и жажда власти, но каковы мотивы таких как Виорельде? Долгие годы службы сотворили из него оружие чистой верности, и когда долг перед Рафаэлем заставил его выступить против самого Канцлера, он смиренно согласился. Но что истинно заставляет его так поступить? Яго видит в этом страх… ужас, внушаемый слабым правителем, плетьми гонит Виорельде на новое предательство, пока не воцарится сильный повелитель. Но откуда этот страх? Из старых времён, когда у власти были люди, озабоченные только накоплением богатств. Их марионетками становились немощные президенты, подкупленные законодатели и судьи, несущие закон сильнейшего. А обычные люди утопали в нищете и голоде. И видимо, эти глубинные воспоминания, намёк на то, что Рейх может вернуться к этому, взывает к Виорельде и тому, чтобы он пошёл на страшный шаг – предал своего повелителя ради более мирного и размеренного будущего.
– Кстати, о Данте. Он знает то, что произошло после печального «Часа предательства ангелов»? – внезапно спросил капитан.
– Нет, – резко ответил Яго, мгновенно переменившись в лице, посмотрев на капитана. – И знать ему вообще не нужно.
– Хм, он по жизни был такой оледенелый. Всё как его помню, он всю службу – ледяная глыба, для которой чувства – нечто непостижимое.
– Расскажите о моём брате? Он не особо трепался со мной по поводу.