– Я все решила. Одна я не вытяну, Глебу мы не нужны.
– Это он тебе сказал?
– Слушайте, если не вы, то я пойду к другому врачу,– зло процедила я, сморгнув предательские проклятые слезы.
– Ну, раз так. Сейчас пройдешь анализы, сделаешь аллерготесты и после вернешься. Сделаем УЗИ, чтобы исключить возможность осложнений. И еще, на твоем месте я бы сообщил папаше…
– Вы не на моем месте,– прорыдала я, сползая на пол. Истерика скрутила меня, выбивая последний воздух из легких. – Отстаньте от меня все. Это моя жизнь. Не лезьте.
– Ну, она в данный момент не только твоя,– услышала я словно сквозь вату ,справедливые в сущности, слова врача.
Глеб Седов
Чертова старая проныра, с загадками своими. Фея крестная, мать ее за ногу. Я чуть не лишился разума, пока Мишаня лавировал в пробках стоящих, казалось, намертво.
– Получишь прибавку к зарплате, потомок Копперфильда,– прорычал я, борясь со странной тошнотой и одновременным желанием сожрать что нибудь гадкое, вредное и пожирнее.– Если доставишь меня по адресу в ближайший…
– Шеф, вы же поняли, что это адрес вашего мед центра? – в голосе Михаила я не услышал издевки, но мне стало от чего – то жутко обидно. Хотя, от стресса и не такое случается. А я сейчас постоянно живу поджав все сфинктеры. Конечно я не понял, что это адрес больнички Борисыча. Я вообще сейчас слабо соображаю от страха. Альбертовна, не склонная к истерикам, так голосила в трубку. А это жу-жу не спроста. И единственное, что я понял из потока ее сознания, это то, что я могу потерять то, чего еще даже не обрел. Как в сказке, короче, что ни дальше, то страшнее. Но не признаваться же в своем безумии холопу – кучеру, мать его за ногу.
– Нет, блин. Я думал мы едем в гости к маленькой фее на чаепитие, – заорал я, словно ужаленный, по-детски подскакивая на сиденьи от нетерпения.– Рули давай, сказочник. Через полчаса если на месте не будем я преврачу тебя в тыкву. Или превращу, как правильно то, блин? Ты торт заказал?
– Да шеф, сделают в кратчайшие сроки, – отрапортовал водитель, ожесточенно вертя руль.
– С розочками?
– Да, с розочками и какой – то еще фигней,– теперь он точно смеется. Я поборол желание хлюпнуть носом от обиды и уставился в окно. Да что со мной такое? Я же брутальный мужик, бородатый, волосатый, а чувствую себя как институтка на первом балу.
Мишаня совершил волшебство. Через полчаса мы свистя всеми шинами влетели на парковку мед центра, который я когда – то построил для Борисыча. Да, я умею быть душкой. Хотя, я ему обязан по гроб жизни. Они с Альбертовной буквально меня вытащили из кошмара в котором я жил. А жил ли? Я и детей не хотел именно потому, что боялся, что стану таким, как моя биологическая мать. Что не смогу дать им именно того, что так нужно для того, чтобы стать нормальными людьми. Не такими, как я. Что же изменилось?