Первого января над шестёркой судов появляется пара американских самолётов. Покружили, убедились в том что это свои идут и улетели. И не увидели, что в ста милях к северу экономным ходом движется японская армада.
Утром второго января из облаков над американским конвоем вынырнули две японских летающих лодки. Разглядели-сфоткали и снова спрятались в облаках не дожидаясь атаки дежурного звена «Уайлдкэтов».
На фотографиях конвоя японские штабные офицеры распознали старенький линкор «Айдахо», четыре эскортных авианосца типа «Касабланка», четыре лёгких крейсера типа «Омаха» и пятнадцать разнотипных эсминцев довоенной постройки. Ну, и почти четыре десятка различных сухогрузов насчитали.
Через два часа американские локаторы засекли большую группу самолётов. Но, японцы слегка промахивались с направлением. И это дало время-возможность для выпуска в воздух всей авиагруппы конвоя. Ну, почти всей. Два десятка палубных торпедоносцев поднимать было бессмысленно. Надо сначала истребителями отбить вражеский налёт. Японские самолёты не спешили атаковать конвой и пошли вокруг него широким кругом за пределами досягаемости американских зениток. Лихие американские пилоты приняли это за трусость и рванули в атаку. Почти восемьдесят «Уайлдкэтов» против двухсотпятидесяти «Зеро». Только когда число американских самолётов уполовинилась – оставшиеся в воздухе сообразили свалить под прикрытие родных зениток. Но, это уже мало чем могло помочь и американским лётчикам и американскому конвою. Потому как именно в этот момент из-за облаков вывалились три сотни японских торпедоносцев. Началась звёздная атака на корабли конвоя. На взгляд постороннего – свалка – куча мала. А, на самом деле хорошо отработанный приём боя. Двадцать минут огненного кошмара и небо очищается от летающих аппаратов тяжелее воздуха. Все «Уайлдкэты» по разным причинам погружаются в морскую пучину. Чуть менее сорока «Зеро» и «Накадзим» составляют им компанию. А, в небо поднимаются чадные хвосты дымов-пожаров. Горит присевший на корму «Айдахо», пылают три «Касабланки», борются с пожарами и затоплениями две «Омахи», семь эсминцев окутаны дымом-пламенем. Остальные корабли конвоя? А, нету их на поверхности моря. Утопли. Под раздачу попало и тонет ещё пяток сухогрузов. Оставшиеся целыми транспорты, повинуясь команде командующего конвоем, разворачиваются и уходят на юг. Может им повезёт и не будут за ними гоняться японцы.
В небе опять появляются японские гидросамолёты. Кружат в отдалении, наблюдают. Глумятся по радио – предлагают сдаться. В ответ в эфир несутся гордые «факи». Ну, что ж, янки сделали свой выбор. Полдень. Японская воздушная армада возвращается. А, американские локаторы уже различают отметки идущих полным ходом японских кораблей. Мама дорогая! Как их много! Торпедоносцы несутся над водой и сбрасывают торпеды, «зеро» пикируют на корабли и причёсывают пулемётно-пушечными очередями утыканные зенитками палубы кораблей. «Айдахо» получает ещё две торпеды в уже покорёженную корму и начинает задирая нос проваливаться под воду. Две «золотые торпеды» – почти одновременно. Бывает же такое! И оба лёгких крейсера исчезают в вспышках взрывов сдетонировавших артпогребов. Два эскортника заваливаются на бок и переворачиваются. Экипаж последней «Касабланки», отчаявшись справиться с пожаром, открывает кингстоны и начинает покидать корабль. Эсминцы… их опять осталось только два. И им опять предложено сдаться. Но, не свезло. Может и хотели они спустить влаги, но повреждения слишком велики. И последние корабли конвоя оставаясь на ровном киле неумолимо тонут.