В самолёте я почитал историю ожидающей меня гостеприимной земли. Когда-то по ней кочевали скифы – предки всех русских людей. Видя широкие неспешные воды, поражаясь такой красотой, они, наверняка с трепетом, говорили: «Дон». Дон на их языке означало «река», но без трепета у них бы не получилось, как и не получается у нас, при виде её, выговорить это слово. А дальше… Елизавета Петровна, императрица, в середине восемнадцатого века, в холодном декабре месяце по просьбе казаков своим указом основала на Дону таможню. Чтобы турецкий и греческий товар прошёл через руки хватких казаков (людей свободных, воинов, готовых головы сложить за империю) и достиг северных русских городов. Ростов-на-Дону быстро рос и крепчал. Читал бы и читал, настолько мне интересна «История государства Российского», но тень самолёта уже скользит по степным просторам за иллюминатором.
После заселения в номер ростовского отеля с рестораном на первом этаже, где подают лучшую в городе уху, вечером под падающим солнцем, словно под клонящимся к горячей земле жёлтым подсолнухом, первым делом я прогулялся по набережной вдоль Дона-батюшки. Да-а-а, ши-и-рок! Могуч и статен! Притягивает взгляд! Дарит тихую радость. Совсем не изменился.
Ну, как тут не разговориться с рыбаками?
– Рыба есть?
– А то!
– Покажете?
– Что скрывать, смотри.
– Жерех и окунь, неплохой улов!
– У меня? Вот у него!
– Иди сюда. Узнаёшь?
– Как же сома не узнать?!
– Потихоньку клюёт.
– Хорошего вечера, а завтра – ещё рыбы.
– Тебе тоже удачи.
На том и разошлись. Даже спустя века щедр Дон, а сам ничего не требует от человека.
– А где памятник Шолохову? – спрашиваю у пожилой высохшей ростовчанки в широкополой шляпе в сине-белую полоску.
– Михаил Александрович? Никуда не денется. Смотря на свой Дон, размышляет об очередном грандиозном романе про донцов. Чуть не дошли, молодой человек, – доброжелательно отвечает бабушка.
Подходя к монументу, укоряю себя, что до сих пор не нашёл времени на любимый папин роман-эпопею «Тихий Дон». Сейчас, дотронувшись до Шолохова в металле, мысленно дал обещание гениальному писателю и отцу выкроить часок и прочитать уникальную по языку, колоритную книгу про главное: любовь и нелюбовь.
На многолюдной набережной раздетая малышня бегала по бьющим из-под земли струям фонтана. Звонок от родителей отвлёк меня от философских мыслей.
– Привет, Лев.
– Привет, мам.
– Ты где сейчас? На набережной?
– Ага.
– Лев, изменился Ростов-на-Дону?
– И нет, и да.
– Но всё такой же замечательный, мы с папой уверены!
– Невероятный, мам! Я затронул улицы правого берега. Деревянные домишки так же прячутся среди многоэтажек или между обветшалых домов поменьше. А ещё в моих планах – увидеть златоглавые храмы. Всё вместе – воплощение духа казачьего и портового города в камне и дереве.