На западном берегу реки, не отрывая тяжёлого усталого взгляда от группы сапёров, готовящих мост к подрыву, стоял майор – начальник штаба полка, а теперь после гибели командира исполняющий его обязанности. Полковой инженер, осмотрев конструкции моста, твёрдо заверил, что взрывчатки хватит, и мост после переправы будет разрушен. Это обстоятельство было весьма значимым для майора, рассчитывающего, что лишив противника единственной переправы через широкое в этом месте русло реки, полку удастся оторваться от преследования, и ночью, крайний случай к утру, добраться до райцентра, где согласно имеющимся у него данным занимала позиции недавно прибывшая полнокровная армия. В приказе командира дивизии чётко указывалось, что сохранив, по возможности, боевые единицы, полку надлежит оставить занимаемые ими позиции и следовать на соединение с частями этой армии, чтобы на подготовленном заранее рубеже встретить врага. Приказ этот, полученный ещё вчера вечером, был последним донесением из дивизии, с тех пор, несмотря на все приложенные усилия, связи с ней не было.
Вот уже почти неделю весь фронт, а с ним и армия, и дивизия, в подчинении которой находился стрелковый полк, отступали, ведя непрерывные изматывающие арьергардные бои. Полк, потеряв более половины личного состава, испытывая постоянную нехватку боеприпасов и продовольствия, то колоссальным напряжением сил удерживал позиции, прикрывая отход других частей, то спешно бросая, ставшее обузой, имущество и оставляя от безвыходности раненых местным жителям, прорывался на соединение с дивизией. К исходу прошлого дня, после завершения тяжёлого боя, начтаба, уже принявший командование полком, ясно понимал, что, если не будет приказа об отходе, полк будет окружён и уничтожен: количество имеющихся активных штыков и боеприпасов не оставляло надежды на выход из окружения. А без приказа оставлять занимаемый рубеж майор не имел права. Но приказ был получен, и с наступлением темноты, оставив для прикрытия полувзвод, полк, спешно, не теряя драгоценного времени, снялся с позиции и форсированным маршем без привалов двинулся на восток.
Майор не сомневался, что как только противник обнаружит перед собой пустоту, то незамедлительно начнёт преследование полка, с целью уничтожения. В сложившейся ситуации оставалось рассчитывать лишь на то, что полувзвод, прикрывающий отход, сможет создать иллюзию присутствия на рубеже всего полка, а это хоть ненадолго, но остановит врага; а разрушенный мост вынудит его задержаться ещё и здесь, на переправе. Майор надеялся, что всё это даст шанс оторваться от врага и выполнить поставленную задачу, пусть и на пределе возможностей. Не давало ему покоя лишь одно обстоятельство: на карте, выше по течению реки, был обозначен брод, судя по указанной характеристике, вполне пригодный для переправы. Майор допускал то, что противнику тоже известен этот факт. А значит враг, предусмотрев вероятность того, что мост будет уничтожен, может предпринять попутку перебраться через реку вброд, выделив на это часть сил. И если всё сложится именно так, то догнав полк, противник ударит ему во фланг, на марше, во время движения. В том, что исход боя навязанного полку в таких условиях будет печальным, майор тоже не сомневался. Поэтому он ещё ночью, до восхода солнца, вызвал к себе лейтенанта – командира взвода конной разведки и приказал ему лично осмотреть местность возле брода. А сам, ожидая данных разведки, рассчитывая, что они только подтвердят достоверность карты, начал заранее обдумывать возможные решения возникшей проблемы.