Она заснула, как провалилась в обморок, минут через десять-пятнадцать после того, как немного успокоилась. Антон чувствовал как она, так и дышала через его подсыхающую футболку, дыша неравномерно, то спокойно, то судорожно "принюхиваясь", втягивая в себя полную грудь воздуха и с шумом, как проколотый воздушный шарик, выпуская его.
– Ой, пипец! Ой, пипец! Проспала! Пипец – как проспала! – услыхал Антон предобеденным утром сидя на кухне своего новообретённого жилья и рассматривая плывущие за окном облака. Катя металась полуодетая по комнате, то бросаясь в ванную, то передумав начиная натягивать мини-юбку, то почти одев её, но не застегнув, начала рыться в сумке из которой всё выпадало и рассыпалось в разные стороны.
– Что случилось?! – спросил приговорённый к смерти мужчина "насмерть" переполошенную девушку.
– Что-что! У меня дежурство в больнице сегодня! С девяти утра! – плача и пытаясь накраситься ответила Катя, – а сейчас вон уже сколько! Ой! – схватила с журнального столика телефон, чтобы показать Антону цифры на экране и тут же уронила его на пол.
– Ты же говорила, что это твоя не основная работа?
– Дурак!!! Меня там как нормальную знают! Почти уважают уже! Я там только-только себя человеком почувствовала!
– Есть телефон начальника?
– Завотделением сегодня дежурит…, он меня точно убьёт…
– Не убьёт, – спокойно и уверенно проговорил Антон, доставая свой смартфон из притулившегося к креслу чемодана, – диктуй номер.
– А что?! Что ты ему скажешь?!
– Неважно. Посмотрим. Решим по "ходу пьесы".
Катя опять смотрела на него раскрыв рот совершенно остекленевшими глазами:
– Ахренеть! Я как-то раз "разборку" между крутыми видела, там один пацан, тоже как ты, ни разу ни голоса не повысил и не матюкнулся, а все "отморозки" вдруг как "шёлковые" стали…, но ты круче!
– Да ну? – грустно улыбнулся Антон, – так-то я, Катенька, по молодости тоже, вроде "кризисного менеджера" начинал бизнес…, потом уже всё легализовалось. А впрочем, всё это уже сейчас неважно.
– Вот. Бери, бери, дура! И не выпендривайся, – насильно засунул деньги в сумку, стоящей на пороге, девушки Антон, – всё давай, дуй на работу, не задерживайся, я тебя не на весь день отпросил, а тебе ещё ночью, со мной, дежурить.
– Ага, хорошо, – с пионерской готовностью тряхнула наспех заплетёнными косичками Катя и шагнула через порог. Остановилась и, решительно развернувшись, шагнула к ничего не ожидающему мужчине:
– До вечера.
Прижавшись к нему, как-то по-детски, юношески неумело, прильнула к его губам нежно-нежно, как, когда-то, Лена в самый сладкий, "медовый" период.