Да. Я понимаю. Но от этого не легче.
«И что потом?»
«Потом? Все, в ком есть его магия, умрут. Может быть, не сразу, талисманы прослужат ещё какое-то время. Но недолго».
Артём подходит ко мне, осторожно берёт за руку и ведет за собой, как ребёнка. Монстр почти закончил с теми, кто был в пещере, и направлялся в сторону выхода.
Я повторяю свой вопрос.
«А ты? Что будет с тобой?»
«Не знаю. Да это и не важно. Я подумал… А что если мы вообще для этого родились?»
«Иди к чёрту! Я не хочу снова тебя хоронить!»
«Тебе и не придётся».
Я почти ничего не вижу перед собой. Вокруг опускается странная пелена. Я останавливаюсь, вырываю руку.
Снимаю перчатку, протираю глаза и смотрю на мокрую от слёз ладонь.
– Я не хочу снова тебя хоронить!
Слова взлетают в тёмные своды потолка и тихо гаснут, как умирающие звёзды.
«Прости, старший. Прощай».
Я – пустота.
Мы идём по залитому кровью коридору. Обходим расплющенное тело паука и выходим на лестницу. Наверху слышны звуки бойни. Наш монстр ждёт на первом этаже, кромсая бесконечные толпы тварей. Артём меняет магазин, и мы бежим к выходу, расстреливая тянущиеся к нам лапы, зубы, когти, щупальца…
Широкая спина ангела-хранителя заслоняет собой двери, мы выскальзываем наружу и падаем в колючий холодный снег. На улице уже темно. Артём облегчённо смеётся, зачерпывает полную ладонь белых кристаллов воды и растирает по лицу.
Выбрались.
Но мясорубка внутри продолжается. Неистовый рёв Франкенштейна заставляет ныть барабанные перепонки. Решётки на окнах первого этажа ещё держатся, но долго они не простоят. И тогда обезумевшая орда захлестнёт нас кровожадным потоком злобы и ненависти. Нужно убираться отсюда.
Земля под нами вздрагивает. Новый толчок срывает с кровли кусок наледи. Угол здания внезапно резко проседает вниз. По стене протягивается жирная кривая трещина. Чуть дальше – ещё одна. Нас обдаёт шрапнелью из мелкой каменной крошки. Мы бросаемся в сторону, как можно дальше от агонии каменного Левиафана.
Вопли запертых внутри ублюдков обрываются, и на целую секунду воцаряется абсолютная тишина.
Откуда-то из-под земли раздаётся протяжный стон. Кажется, что вокруг больницы начинает колебаться сам воздух. Крыша проваливается, обнажая голые кости балок и перекладин.
Стон переходит в тягучий и невыносимый гул, который разряжается в пространство мощным «Х-Х-ХЭ-Э-Э-Э-Э-Э-ЭТ-Т-Т-Х-Х-Х-Х-Х». Прожигая низкое свинцовое небо, вздымается огромный столп света, охватывая всё здание призрачным оранжевым огнём. Чёрные стены валятся внутрь. Вся правая часть пансионата уходит под землю, разваливаясь на части, как гнилой зуб. Ещё один сильный толчок подбрасывает нас вверх и довершает разрушение.