– Я вам тут что, подопытный кролик? Верните все, как было! Живо! Сделайте же что-нибу-у-у-удь! – у девочки начиналась истерика. – Два мужика, блин, а толку нет! Ни помощи, ни поддержки!
– Лично я – медвошка.
– А у меня так вообще функция «мужика» отключена, как ты сказала прошлой ночью, – Джон осекся.
– Да вы… Да я… Да чтоб вас… Да чтоб вам… – слов в этой милой пушистой головке не находилось, а вот паническая атака, щедро сдобренная яростью и приправленная абсолютным бессилием в данной ситуации, набирала обороты.
Для Лии было крайне важно, как она выглядела в глазах окружающих. И то, что над ее внешностью смеются, было для нее катастрофой вселенского масштаба. О том, какой она была сейчас изнутри, зайка не думала. По мне, так в душе она была огнедышащим драконом с черной чешуей, отливающей алым цветом в сполохах пламени, стелящегося по земле. Вокруг, насколько хватало взора, расползалась выжженная пустыня с обугленными единичными деревьями и ни единой живой души. Даже если кто-то и хотел помочь ее внутренней драконице, она не подпускала никого, испепеляя всех еще задолго до того, как до ее ушей долетит «я хочу помочь». Я не знал, как приблизиться к ней, а потому раз за разом дергал этого дракона за хвост, «кусал» острыми словами и всячески мешал жить, надеясь, что однажды она замешкается на вдохе, а я смогу подобраться так близко, чтобы не оставить ей пространства для маневра и потушить ее губительное пламя одним тихим словом:
– Остынь! – я что, это вслух сказал?
– А? – Лия перестала дышать, и ошарашено уставилась на меня. Похоже, дракон меня услышал.
– Ничего страшного не случилось. Тебе не оторвали ногу, как это случилось недавно с Джоном, на тебе не танцевали самбу, не отрабатывали приемчики карате/самбо/дзюдо (я в них не разбираюсь), не катались на тебе с лестницы, не роняли тебя в унитаз… Ничего этого с тобой не случилось. Просто немного погнулись уши. Причем, не у тебя, а у зайца, в котором гостит твоя душа. Все твои проблемы только в твоей голове. А поэтому остынь!
Зайка все еще пялилась на меня неморгающим взглядом, но потом произнесла то, чего я никак не ожидал:
– Л-л-ладно. Спасибо.
– Чего?
– Спасибо, что вытащил меня. Ты прав, могло быть и хуже.
– Обращайся, – брякнул я, скорее на автопилоте, потому что все еще переваривал ее слова. Она меня что, поблагодарила? То есть я ей, можно сказать, ментальную пощечину отвесил, а она мне еще «спасибо» сказала? «Мамочка, почему все девочки такие глупые?»… Это самые нелогичные создания на свете! – Ты, это, извини, если я обидел или там… резко… – я чувствовал себя грубияном и совершенно не понимал что ей теперь говорить.