– Ты еще шутить умудряешься? Что на этот раз?
– Рука.
– Сильно? – я все еще надеялся, что прохрустел дракон, и Джона задело лишь немного.
– Ну, если учесть, что она куда-то отлетела, то да, сильно.
Мне поплохело от одной только мысли о том, что должен был сейчас чувствовать товарищ. А если его теперь выкинут? Что дальше? Неужели небожители не предусмотрели выход из такой ситуации? Может, такие души переподселяют к тому же «хозяину» в другую игрушку? Ну, или может, там предусмотрено УДО?
– Так, давай положим на стол солдатика и дракона, а когда папа придет с работы, попрошу его сделать.
Когда игрушки положили на стол, я смог рассмотреть Джона, лежащего на спине без руки по локоть, и дракона, рядом с которым лежала выломанная часть крыла.
– Погоди, а рука где?
– Наверно, там, – Ричард указал пальцем в сторону поля боя. – Сейчас поищу.
Мальчишки ползали минут десять, перепроверяя снова и снова все места, куда могла завалиться отломанная деталь. Но тщетно. И вот, когда надежда найти руку почти угасла, а в глазах «хозяина» читалось осознание дальнейшей участи любимой игрушки, Пол рванул с места. Уйдя под стол в каком-то невообразимом подкате, он вылез из-под него, показывая совсем сникшему другу найденную часть солдатика.
– Вот, нашел! У стенки была.
– Ура! Осталось только папу уговорить.
– Если не получится, я попрошу.
– Да тебя он и слушать не станет. Он не любит, когда я игрушки ломаю.
– Мой тоже не любит. Иногда даже в угол ставит.
– Не, я в углу не стою. Но ругаться папа будет.
– Но мы же играли!
– Ага, ты это моему папе скажи.
– И скажу.
– Да не надо, я сам.
– Ладно, я, наверно, домой пойду. Поздно уже. Расскажешь завтра, что было?
– Расскажу.
– Пока.
– Пойдем, я провожу тебя, – положив руку Джона на стол, мальчики вздохнули, пожали плечами, и вышли из комнаты.
– Что теперь будет, Том? – дрожащим голосом спросила Лия, наполовину выглядывающая из-под откинутого пледа.
– Я не знаю, – честно признался я.
– Ничего хорошего, – донесся глухой голос Джона. Он был лишен всяких красок и эмоций. Это был голос робота. Или обреченного человека, не имеющего возможности ничего изменить и покорно ждущего своей судьбы.
– Джон, прости меня за все! Я не…
– Так, вот давай только без прощаний! – прервал я начавшую было зайку. – Еще ничего не ясно. Никто никого не выкинул, не доломал…
– И не склеил, – все тем же бесцветным голосом добавил солдат.
– Это вопрос времени. Вот увидишь, Ричард убедит отца склеить тебя снова!
– С трудом верится.
– Это все, что у нас сейчас есть – вера. Выше нос и верим в Ричарда! А еще… молимся.