* * *
– …Папочка, ну прошу тебя, сделай! Я обещаю убирать игрушки и хорошо себя вести! Это последний-припоследний раз!
– Я же сказал, нет. Сколько можно его клеить?! В нем клея больше, чем пластмассы уже. Все, в мусор!
– Ну, па-а-ап! – разрыдался малыш.
Спустя несколько секунд, на плач сына явилась Джессика.
– Что тут случилось?
– Папа не хочет делать игрушки.
– Билл?
– Да сколько можно их делать? Он минимум раз в неделю что-то ломает, – папа указал обеими руками на мальчика.
– Ты для того и отец, чтобы их делать. Тебе что, сложно? Ну, давай я сделаю!
– Не надо. Этого солдатика давно пора выкинуть. Мы что, самые нищие? Не можем позволить себе купить сыну нового? Ходит, позорится с этим «клееным», – он потряс Джоном в воздухе.
– Но, пап! Это мой любимый солдатик! Я не хочу другого. Я хочу этого-о-о-о, – вновь заголосил притихший было малыш.
– Билл, дорогой, – примирительным тоном начала Джесс, – прошу тебя, сделай, как он просит. Ну, если любит ребенок игрушку, ну что поделаешь! И вообще беременным отказывать нельзя!
Стоп! Что? Беременным? Только сейчас я увидел уже округлившийся животик Джессики. И как можно было его раньше не заметить? Может, потому что раньше его еще не было видно? В любом случае, новость была шокирующая. Второго малыша в доме мне не пережить! А уж Джону – подавно.
– Ладно, – сдался отец. – Схожу за клеем. Но это в последний раз!
– Угу, – вытирая кулачком слезы, нехотя согласился сын.
Я вспомнил, что все это время не дышу, и шумно втянул воздух. Черные тучи, нависшие над судьбой Джона, были вновь разогнаны и унесены вдаль ураганом «Ричард». Никто не знал, когда будет «следующий раз» и каким он будет. Но до него у нас было время, чтобы помочь Джону завершить свою миссию в этой промежуточной жизни.
* * *
Когда мальчик ложился спать, склеенные игрушки уже лежали на столе и ждали утра: клею нужно было время, чтобы окончательно затвердеть. Я благодарил всех Богов, Ричарда, Билла и особенно Джессику, которая нашла нужные слова и аргументы (пусть и не совсем честные), за то, что вернули нам нашего «третьего лишнего», который был совсем не лишний.
Джон молчал, переваривая случившееся. Уверен, боль еще не утихла. Да и эмоции от чудесного спасения, скорее всего, с трудом укладывались в его пластмассовой голове. Мы с Лией молчали тоже. Из уважения к товарищу. Эмоциональная встряска оказалась ощутимой для всех нас.
Всем своим существом обнимая зайку, усаженную мне на колени Джессикой, я пытался забрать у нее хотя бы часть того страха, что бушевал в ее глазах. Слова здесь были излишни. Бал правили чувства и многогранный калейдоскоп эмоций: от ужаса до радости. Лия была очень напряжена, но, окруженная моей заботой и теплом, начинала потихоньку успокаиваться. Для меня это было высшей наградой. Уже спустя полчаса девочка мирно посапывала, доверительно прислонившись ко мне спиной. Я был счастлив? Да, в тот момент я был счастлив. Хотя бы потому, что вопреки ожиданиям «ничего хорошего», в итоге не произошло ничего плохого.