–Три месяца они там лежат – все эти вещи, – наконец пролепетал Гвоздь. – Нет сил туда зайти, выкинуть все это. Когда он рассказывал, этот хмырь, как убивал ребенка, я сорвался. Блядь… я ударил его так, что он свалился с кресла.А потом я пристрелил его, как собаку. Пустил пулю вот сюда, – Гвоздь прижал палец себе к виску. – За Бобби. Я убил его за Бобби. Может, если бы он не назвал имени, все было бы по-другому. Но он назвал. И я …
–Что было дальше?
–Я испугался. Раздел старика и дотащил до ближайшего мусорного бака. А потом… я связался с Чистыми и они сказали, что я поступил правильно. Когда я пошел в следующий раз к тем бакам, старика уже не было. Наверное, они забрали его… Чистые… а потом они привезли мне ящик пива. На этой своей броне – наемники в масках, раскатывали по резервации выдавая себя за миротворцев Альянса. Помню, среди них был беззубый – он сделал мне электричество, сказал, что электрик по образованию…
–Тебе сказали, кем был тот старик? – Маккензи повесил керосинку на крюк и поглядел на лежащего у стола мертвеца – пиво перемешалось с кровью и расползалось по его джинсам шипящим пятном.
–Я узнал сам, – ответил Гвоздь. – Но, что это меняет?
–Имена меняют многое, – сказал Маккензи задумчиво. – Этот старик заседал в парламенте, владел пивоварнями в Голдтауне. Пиво, которое ты пьёшь – сделано именно там. Но зачем он понадобился Чистым? Мертвый Лев Кёниг с пробитой башкой?
Маккензи поглядел на часы на холодильнике. Время близилось к полуночи. На улице все также бушевала песчаная буря – сыпала песком и гремела кровлей на крыше.
–Когда приезжают Чистые?
Гвоздь пожал плечами:
–Когда как.
–Свяжись с ними, как связывался после убийства Кёнига.
–Думаешь, это, блять, так просто?! – зло спросил Гвоздь. Он встал из кресла и принялся расхаживать взад-вперед.
–Здесь оставаться нельзя, ты понимаешь? Ни тебе, ни мне. Так что свяжись с Чистыми и пускай они увезут нас отсюда до рассвета. Нам с тобой по пути, Гвоздь.
–Нахрена тебе к Чистым, ты же ищешь девок на красной тачке?
Маккензи присел на раскладушку, положив папку с бумагами рядом. Он поморщился от боли в коленях – они начинали опухать, как это бывало, когда он заваливался домой пьяным и не давал жене смазывать больные суставы. К утру он попросту не мог ходить.
–Мне нужно узнать, зачем им понадобился мертвый Лев Кёниг, – ответил Маккензи, глядя на открытую дверь мастерской, где старик, по которому скорбела вся Европа, провел последние минуты своей гнилой жизни.
5 эпизод
Аня сидела в машине и наблюдала, как Мирра разговаривала с какими-то грязными индусами. Разодетые в яркое тряпье, они походили на осколки какого-то странного, потустороннего маскарада. Словно бы за мостом мир живых настолько истончался, что можно было увидеть духов, вечно танцующих в своем бесконечном танце. Индусы сидели в тени развалин – их было пятеро, а вокруг носились несколько голозадых детей, лет пяти. Мирра спрашивала, а индусы каркали в ответ, будто вороны. Набивали цену – каждый тут хотел получить с приезжих хотя бы цент.