Поезд воспоминаний спешил дальше. Дочь немного подросла, рано научилась говорить слова «мама» и «папа», тянулась к нему, но он уже поехал вниз по этой скользкой и склизкой горке депрессии, ничегошеньки не получалось, ничего не клеилось, уже было не до ребенка, в голове только сверлило отверткой: «Неудачник, не-у-дач-ник…» Крах его маленького семейного кораблика был уже неминуем, но Кеша даже не попытался что-то предпринять, он уже просто не мог плыть против течения, уже не было сил, и он отпустил все и поплыл в небытие…
«Милая доченька, девочка моя, захочешь ли ты меня видеть, говорить со мной, особенно после того, что я натворил после нашей встречи?» – рой вопросов злым потревоженным ульем бился в черепной коробке Кеши, которого легкий толчок в бок вывел из транса.
– Кеш, родной, я, конечно, все понимаю, но мы здесь не можем сидеть вечно. Мусора примут, понимаешь?! Рожай уже быстрей!
– Борька, вот мне интересно, а как бы ты поступил?
Борян поначалу слегка опешил от такого вопроса друга. Он на секунду призадумался, но ничего не ответил, да и что может посоветовать человек, который вырос в детдоме, после связался с дурной компанией, получил срок за воровство. Освободился, вроде начинай жизнь заново, дерзай, – ан, нет прошлое не отпускало из своих цепких объятий. Опять получил срок за грабеж, вышел, полученную от государства квартиру пропил, мыкался там-сям, свою семью так и не завел, а ведь жена, детишки могли бы изменить его жизнь, но как-то не срослось, видимо не судьба…
Горько и невыносимо тяжело думать об этом, жизнь прошла бездарно как-то, поэтому он гнал от себя все эти мыслишки. В сухом остатке сейчас он – бомж со стажем, который, стиснув гнилье остатков своих зубов, каждое утро идет на войну с этим жестоким миром, чтобы попробовать выжить, чтобы пожить еще денек. Зачем? А хрен его знает зачем! Эта жизнь нам зачем-то дана, нас не спрашивали, нужно, не нужно, просто дали и живи, а значит, надо жить, надо выживать!
– Кеш, братан, ты, конечно, нашел кого спрашивать! – с горечью покачал головой Борька.
А потом вдруг все, что пряталось где-то глубоко, стало сначала сочиться молодой лавой проснувшегося вулкана, а потом и извергаться в страстном шипящем шепоте Борьки:
– Хотя погодь, погодь! – Борька явно волновался. – Слушай, Кешундер, ты же знаешь, я тебя люблю, ты – брат мой, которого не было у меня никогда в жизни! Возвращайся к ней! Ни о чем не думай, просто иди к ней! Иди, и будь, что будет, примет, не примет, все равно иди! Это то, о чем мечтает каждый из нас, понимаешь? Это шанс, который никогда не выпадает нашему брату, а тебе, Кеша, выпал. Я всегда знал, что ты – везунок Кешка, ты – везунчик!