– Скоро ты станешь папой, – Дмитрий продолжал стоять у окна спиной к ученому. – На этом столе ты хорошо проводил время со своей секретаршей. Юленька, ведь так ты любишь ее называть?
– Не понял, ты сейчас о чем?
Дмитрий повернулся к ученому, скрестил руки на груди и присел на подоконник.
– Перед тем как зайти к тебе в кабинет, твоя секретарша преградила мне путь. Пришлось усыпить ее. Нет, не волнуйся, с ней ничего плохого не произошло, она цела и невредима. Под действием моих мыслей, она впала в обыкновенный сон. Я аккуратно положил ее на диван, который находиться в приемной. Но внезапно до моего мозга дошел некий сигнал. Я прозондировал ее тело, и к моему удивлению понял, что она не просто беременна, а беременна от тебя. Пока она этого еще не знает, это произойдет чуть позже. Но главное теперь это знаешь ты.
– Этого не может быть!
– Может, примерно семь дней прошло с последней вашей интимной встречи. Это сто процентов твой ребенок. Могу сказать больше – у тебя родиться сын. Никто из врачей в данный период беременности не сможет с точностью это определить. Но мне это пока подвластно. Кроме того, хочу сказать тебе самое главное.
– Что?
– Она тебя любит. Любит по-настоящему. Она даже с этими мыслями о тебе сладко уснула. Поэтому я пытался остановить тебя от ненужных поступков. Но ты решил действовать по-своему. До этого ты применил вакцину с малой дозой и твой мозг начал выбрасывать порой глупые идеи. Но тебе показалось мало, и ты ее увеличил. Вакцина изучена не полностью, для твоего тела и мозга она не приемлема. Теперь даже я затрудняюсь ответить, что с тобой будет дальше.
Константин Алексеевич плюхнулся в кресло и расположился в нем в какой-то непонятной позе. Глаза были устремлены в пустоту, из приоткрытых губ струйкой скатывалась слюна, оставляя след на подбородке.
Дмитрий в последний раз взглянул на это подобие человека. В глазах когда-то талантливого ученого просматривалось глупое безразличие ко всему – не только к жизни, но и к смерти. Дмитрий дернул его за плечо, тот не отреагировав, лишь только качнулся в кресле и продолжал молчать. Глаза оставались стеклянными, губы дернулись в непонятной улыбке и застыли в этом положении.
– Все понятно, – Дмитрий эти слова произнес теперь сам себе. – Не думал я, что все произойдет так быстро. Эх, Константин Алексеевич, здоровья я желать тебе не буду, потому что это не случиться, к сожалению. Ты сделал сам свой выбор. Прощай.
Он прошел через кабинет и вышел в приемную комнату. Молодая секретарша продолжала спать. Пройдя дальше по коридору, он вышел во внутренний двор. Возле здания были припаркованы несколько машин. Проходя мимо них, до его сознания дошло некое чувство присутствия двух человек. «Странно, – подумал он, – я же всех отправил по домам, неужели кто-то решил спрятаться в одной из машин?» Дмитрий услышал еле доносимый пульс, который исходил из «Газели» припаркованной на некотором расстоянии от других машин. Он подошел и открыл дверь кабины, внутри было пусто. Тогда он обошел «Газель» и открыл задний борт. Слегка приподняв брезент, он увидел в кузове двух мужчин. На первый взгляд могло показаться, что они мертвы или просто спят. Но Дмитрий понял, что это не так, жизнь не торопилась их покидать. От увиденного, он выругался и хотел было уйти, но потом передумал. Дмитрий запрыгнул на борт и подошел к двум мужчинам, неподвижно лежащим на небольшом расстоянии друг от друга. Он узнал их – это были два охранника, и они были еще живы, но без сознания. Дмитрий присел на корточки и осмотрел повреждения. Переломы и пулевые ранения должны их, по сути, убить, но этого не случилось. Пульс еле-еле прослушивался, и он решил помочь им, к тому же эти крепкие ребята продолжали бороться за жизнь, что заслуживало уважения, даже, несмотря на то, что они ему доставили массу неприятностей. Оставлять их просто умирать Дмитрию не хотелось, да и не по-людски это. И пусть недавно он как никогда мечтал избавиться от них навсегда, это обстоятельство не давало повода поступить иначе.