– Прошу по-хорошему сдать сабли!– усатый с довольной улыбкой шагнул ко мне и протянул крепкую ладонь. И что теперь делать? Я беспомощно оглянулся по сторонам. Все вокруг делали вид, будто они не при чем…Лишь только парень, за которого я заступился с сожалением смотрел на меня из-под стола. Кричать о том, что не виноват? Глупо…Со вздохом сабли пришлось отдать.
– Именем князя, в соответствии с законами крепости Киж, я заключаю вас в холодную до полного выяснения обстоятельств драки.
Я кивнул, уныло уперев взгляд в пол. За двух княжеских гридней мне дадут…Ничего мне не дадут! Казнят просто! И будет моя голова торчать на крепостном тыне, как головы тех бедолаг, которые я рассмотрел, когда шел сюда.
– Пройдемте!– улыбка усатого стала еще шире. Вот и заступайся потом за сирых и убогих, если будет это «потом»…
– Где твои вещи, варяг?– спросил командир патруля. Пришлось показать. Ловко и торопливо второй перерыл мой заплечный мешок, разбив пару склянок со снадобьями.
– Посмотрите сюда!– обратился он к старшему, вытаскивая замотанную в тряпицу непонятную печать, которую я обнаружил у василиска. От вида золотого перстня у усатого алчно загорелись глаза, но он довольно быстро взял себя в руки. Слишком много было свидетелей вокруг, чтобы попытаться что-то присвоить из вещей наемника.
– Изымается!– провозгласил он, подталкивая меня в спину к выходу. Я обернулся напоследок, с грустью вдыхая аромат приготовленной мне оленины, которую я так и не успел попробовать. Мальчишка вылез из-под стола. Про него уже все забыли. Гридни помогали своим друзьям. Кто-то предложил покликать жрецов…И лишь служанка с красивыми ножками покачала мне в след головой.
– Идиот! Во что ты меня опять впутал!– кричала Анна – жена трактирщика, гоняя его тряпкой по всей избе. Кирилл вяло закрывался, не пытаясь спорить с разозленной женщиной, прекрасно понимая, что через некоторое время ее запал схлынет, и крик затихнет. Так и вышло! Где-то через семь минут она уже начала повторяться в своих оскорблениях, а еще через пять устало села за стол, подперев кулаками голову, грустно глядя куда-то мимо мужа, который неловко попытался подвинуться к ней и обнять.
– Отстань, олух царя небесного!– отмахнулась она, тяжело вздыхая. – Ну, почему всем моим сестрам повезло? У всех мужья, как мужья! У старшей – бортник, у средней – гончар, свое дело имеет в крепости, а я с тобой всю жизнь мыкаюсь, горя пытаю?– красными, набухшими от слез глазами она внимательно посмотрела на Кирилла. И была Анна в этот момент такой беззащитной, такой нежной, что мужу непременно захотелось ее чем-то успокоить, утешить…