– Вот удумал!
– Шутник!
– Иди сюда, юморист! Сейчас мы научим тебя не совать нос в чужие дела!– первый из гридней шагнул в мою сторону, широко расставив руки, чтобы по-медвежьи сгрести меня в охапку. Нет уж…Этот номер не пройдет…Мы не на масляных боях и не в детинце! Я легко увильнул от смертельных объятий и со всего размаху врезал в коленную чашечку дружинника своей ногой. Удар получился настолько сильным, что я услышал, как ломается кость и хрустят порванные сухожилия. Казалось, от дикого крика нападающего заложит уши. Он ухватился за ногу и повалился на пол, дико тараща глаза в потолок.
– Ах ты, сволочь!– теперь уже все трое бросились на меня, стремясь взять в кольцо. Я ловко маневрировал между столами, уходя от их захватов и могучих кулаков, пока один из них не пролетел в опасной близости от моего носа. Поросшее черным кучерявым волосом запястье было совсем близко, да еще и так удобно расположено, что грех было этим не воспользоваться, тем более с больными ребрами, я долго бы не проскакал по трактиру. Одним движением, слившимся в какой-то пластичный танец, захватив кисть, я оказался у гридня за спиной, резко дернул вверх, ломая плечо, чувствуя, как подается вперед все тело противника, а потом так же сильно вниз, пока не ощутил, что это больше не боец, а скулящий комок ужаса. И еле успел увернуться от летящего в меня табурета. Ножки просвистели над моим ухом, исчезнув где-то на купеческой половине. Кажется, кто-то закричал благим матом, кляня стражников и князя, который допускает такой беспредел. Завизжали. Двое остальных бросились к местам, где раньше сидели, за оружием, а я мгновенно приготовил сабли.
И тут все стихло, даже раненные перестали кривляться от боли, с интересом взглянув в сторону двери, где на пороге стояла городская стража. И надо же было такому случиться, что именно тот наряд, который я встретил у входа крепость. Усатый служака топорщил гневно усы, осматривая помещение. Заметив меня с обнаженными саблями, двух раненных гридней, катающихся по полу, и двух безоружных, как будто не бросившихся за саблями, а прячущихся от меня, вдруг сошедшего с ума, он удовлетворенно усмехнулся, поправив меч на поясе, и тихо произнес:
– Именем князя Изяслава, властью данной мне я арестовываю Варяга!
Я ожидал, что сейчас возмущенный народ закричит, что это несправедливо, что они первые начали избивать бедного воришку, что меня надо отпустить, но посетители испуганно отводили глаза в сторону, косясь на постанывавших гридней. И даже служанка с завлекающей улыбкой и красивыми бедрами промолчала, усиленно начав наводить порядок после нашей схватке.