Никакого почтения, как у других, перед Дарком и мной, если он рядом. Но старуха, я теперь не сомневаюсь в этом, словно клещами держит меня за руку. И ей удается оторвать меня от Морозова, так что я теряю связь с ним.
– Дарк…
– Я здесь, Лена, делай, что говорит Агния.
– Садись, – и меня совсем не любезно толкают на какую-то твердую лавку, а после вынуждают откинуться на спину. Старуха задирает подол моего платья, и не успеваю я осознать, как дергаюсь от пальцев внутри. Мне неприятно и больно одновременно, и это сочетание заставляет меня светиться, словно рождественская гирлянда на ёлке. – Угомонись и не смей слепить меня.
Пальцы исчезают, так же быстро, как появились, а после и подол мой опускают на место. Но не успеваю я выдохнуть с облегчением, как моей руки касается острое лезвие и жалящая боль заставляет дернуться.
– Нет!
– Тихо! Нам же не нужно, чтобы ты истекла кровью?
– Дарк… – но в этой темноте я не вижу его, а на мою просьбу он не отзывается, и тут меня накрывает паника. – Дарк! Чтоб ты провалился, чертов манипулятор!
– Я рад, что ты всегда желаешь лишь добра, – тьма рассеивается, являя мне и самого Дарка и слепую или больную старуху с редеющими седыми волосами. Перевожу ошарашенный взгляд с мужчины на женщину и обратно. Она что-то мешает в глиняной миске, совершенно не обращая на меня внимания. – У тебя кровь идет, – Дарк приседает рядом и, взяв ленту ткани, заматывает ею порез.
– Зачем она меня порезала?
– Чтобы убедиться, что ты беременна, – даже голос у неё, как у бабы Яги из детских сказок. – И это так. Вот, взгляните, – и она протягивает ту самую миску. На дне кровь смешанная с какой-то странной субстанцией сплелась во что-то, похожее на эмбрион.
– Понятно, спасибо, Агния, – Морозов резко поднимается и тянет меня за собой. – Нам пора, Лена.
– Но…
– Мы поговорим, но не здесь. Идём, – и почти волоком он вытаскивает меня на солнечный день. Но на улице я уже торможу, внезапно понимая, что Дарк что-то задумал.
– Вот мы и вышли оттуда, а теперь говори.
– Ты немедленно уезжаешь в Аль Гросу.
– Ага, уже бегу, волосы назад, хлопаю ушами.
– Что?
– Это значит “нет”, Ваше Темнейшество!
– Не создавай проблем, – он снова берет меня под руку и наклоняется ближе к уху, а я смотрю на его яремную впадинку и мечтаю прижаться к ней губами. – Я не позволю моим врагам использовать тебя и моего ребенка против меня.
– Никуда я не собираюсь уезжать, тем более оставлять тебя здесь.
– Меня не интересует, собираешься ты или нет, ты в любом случае сегодня же… – он подходит ближе. – Нет, ты уедешь сейчас же.