Высвобождаюсь из рук парня, – и когда он успел меня обнять? – и наматываю на палец бумажную салфетку, чтобы остановить кровь.
– Лена, мы можем поговорить? – вскидываю глаза на него. Стоит весь такой покаянный, голову опустил, руки свесил, ну, прям берите и прощайте.
– О чем? О том, как ты трахался с моей лучшей подругой? – меняю одну салфетку на другую, но кровь продолжает идти и капать на землю. – Или о том, как ты сделал вид, что это ничего не значит и всё нормально?
– Но это действительно ничего не значило, – он поджимает губы, словно стараясь сдержать неуместные слова.
– Так думаешь только ты, – уже третья салфетка идет в ход, а кровь все не останавливается. Видимо, аспирин накануне был лишним.
– Идем со мной, у меня в машине есть аптечка, – Кира берет меня за здоровую руку и тянет, но я не двигаюсь с места, стараясь абстрагироваться от очередного разряда тока между нами. – Лен?
– Чего ты хочешь на самом деле? – сдвигаюсь с места и шагаю рядом, вырвав всё же свою руку. – Зачем приехал?
– За тем, зачем же и все, а хочу я лишь поговорить с тобой.
Мы доходим до его автомобиля и Кирилл открывает багажник, доставая аптечку. После копошится в ней и выуживает оттуда йод и бинт.
– Ой, нет, не нужен мне йод, – с самого детства я не могу перебороть страх от чувства жжения этих спиртовых растворов. – Просто перебинтуем – и всё.
– Трусишка, – он улыбается, поддразнивая меня, я же задерживаю дыхание, вспоминая его улыбки с утра, когда он приносил мне кофе в постель, как кормил тостом, зажав тот между зубами. Как смеялся, тихо и гортанно, когда мы занимались любовью. Столько светлых моментов, связанных с этой улыбкой. Но сказка быстро рассеивается, когда палец обжигает спирт, содержащийся в йоде.
– Кира! Ну я же просила! – он наклоняет голову и дует на мой порез.
Такой заботливый, такой, казалось бы, родной – и такой лживый. Улыбки лживые, заверения в любви тоже, как и клятвы.
– Уже всё, прекращай стонать, – он замолкает и забинтовывает мне руку. – По крайней мере, от боли.
Чувствую, как тону в его глазах, как медленно один за другим рушатся мои защитные рубежи. Кирилл делает шаг вперед, поднимает руку и проводит костяшками пальцев по моей щеке.
– Я скучал, Лен, – прикрываю глаза, понимая, что я тоже, и хочу, чтобы он поцеловал меня, чтобы затащил на заднее сиденье автомобиля и трахнул, быстро и жестко. Время для прелюдий упущено. Чувствую, как голод, ещё более сильный, пробуждается во мне. И когда губы парня касаются моих, сердце пропускает удар. Но он не спешит, словно растягивая в бесконечности эти еле уловимые касания. Когда же мне кажется, что я не выдержу больше этой медленной пытки, Кирилл сжимает меня крепче, наконец, углубляя поцелуй, буквально трахая мой рот своим языком.