— Такие дела, Люба, дорога скользкая, так что, извини.
— Ааа? — делает губы маленькой буквой “О”.
Захлопнув дверь, приседаю и забрасываю ее себе на плечо.
— Ай! — с писком вытягивает ноги вдоль моего корпуса.
Ладонями удерживаю под коленями. Ее сумка скатывается на локоть.
Девчонка копошится, устраиваясь удобнее и что-то бормоча за моей
спиной.
Чтобы не свалиться, смотрю под ноги.
Проходящий мимо мужик спрашивает, где хирургический корпус? Отвечаю, что не имею понятия. У травматологии наряженная гирляндами елка.
Войдя внутрь, оглядываюсь и опускаю свою ношу на подоконник. Окно
украшено бумажными оленями, прямо как в старые добрые времена.
— Молодые люди, — слышу тут же. — Вы не у себя дома!
Обернувшись, вижу женщину в халате.
— Я постою, — скатывается Люба с подоконника.
— Места для посетителей где у вас? — возвращаю ее на место. — Вы
травматология или что?
— А это не ко мне вопрос, молодой человек, — лает она. — Дома на окнах
сидеть будете.
— Я постою…
— Сиди, — заталкиваю Любу поглубже и кладу на колени сумку. — Я щас
вернусь.
— Она меня сожрет, — понижает голос, выглядывая из-за моего плеча.
Подняв на меня глаза, добавляет. — С потрохами.
Секунду торможу, рассматривая веснушки на бледном маленьком носу. От
притока крови губы у нее раскраснелись.
Втягиваю носом воздух.
Если бы можно было попользоваться ее ртом без каких-либо последствий, я бы так и сделал. Ситуация усугубляется тем, что сама она смотрит на
мой.
Проведя по лицу рукой, смотрю на коридор и предлагаю:
— Скажи, что у тебя нога сломана.
— Ну да… — бормочет, отвернувшись. — В трех местах…
— Как вариант, — бормочу, отталкиваясь от окна.
Стянув с головы капюшон, сворачиваю в коридор.
Глава 5. Романов
Стоя на стремянке, мужик в рабочем комбинезоне вкручивает новую
энергосберегающую лампочку в патрон. Старая лампочка перегорела, видимо, офигев от того, что кофейный автомат все же выдал мне сдачу, ну
или от того, что у кого-то нашлись в кармане живые деньги для покупки
этого говна.
Сделав глоток из картонного стакана, морщусь и смотрю на приоткрытую
дверь с табличкой “Смотровая 1”. Табличка обмотана мишурой, на дверь
канцелярской кнопкой ввинчен елочный венок.
— ФИО? — приглушенный голос парня-терапевта.
— Стрельцова Любовь Константиновна.
Стрельцова значит.
Развернувшись, шаркаю по полу кроссами, отпихивая носком чью-то
использованную бахилу.
— Полных лет?
Остановившись, смотрю на дверь.
— Девятнадцать…
Запрокинув голову, тихо смеюсь в потолок и давлю пальцами на веки.
Мрак.
Качая головой, вытряхиваю оттуда все дерьмо, которое крутилось в ней
последние пятнадцать минут. О том, что я отбитый на всю голову, но раз уж