– Таким, как я, забота не надобна, – чужим, низким голосом выговорил он. – Тем более от девчонки юной. Кто тебя подослал сюда?Она? Зря-я-я… – выдохнул он и шагнул ко мне.
Я попятилась. Как старалась не бояться, а такой Влас был мне незнаком. Да и не он это был, если приглядеться: глаза горели лютым звериным золотом, дыхание вырывалось из груди со скрипом, мускулы сжатых в кулаки рук вздулись…
– Ты, может, пить хочешь? – выговорила я. – Или приготовить поесть?
Он словно задумался, замер… но потом тяжело выдохнул и снова пошёл на меня.
– Берегись, женщина. Не посмотрю ведь, что ты беззащитна.
Я шагнула назад, прижимая к груди крынку с молоком.
– Вот. Тебе принесла. Ты хоть попробуй, оно свежее…
Мужчина подошёл почти вплотную, и теперь я совсем близко видела его горящие яростью глаза.
– Слов не понимаешь, глупая?
– Молоко, – прошептала я, протягивая ему пузатый сосуд. – Попей.
Он взял было дрожащими руками, даже отхлебнул… Закашлялся и вдруг швырнул посудину о стену – в стороны полетели белые капли да осколки глины! Шагнул, и я не успела вывернуться из кольца железных рук.
– Ох и зря ты со мной разговор затеяла, женщина…
Это был звериный поцелуй. Губы его накрыли мои внезапно, язык грубо проник в рот. Мне стало больно, и я упёрлась ладонями в его грудь, хотя и понимала – такого разве сдвинешь? И правда же – глупая! С кем беседовала, зверь он и есть зверь, и жажды у него звериные! А я – молоко…
Но дрожали внутри и отчаянные слёзы – может, хоть так ему легче станет? Насытится – и перестанет огнём терзаться! Я попробовала было погладить его по щеке, и была вжата в твёрдое дверное полотно с такой силой, что не могла дышать.
– Влас… – едва выговорила ему в алчные губы, и мужчина внезапно отшатнулся, словно кипятком политый.
– Упрямая, – пробормотал он устало. – Уходи уже скорее, пока меня отпустило. Потом… пожалеешь. Силой ведь возьму, да так, что кричать от боли станешь.
Я развернулась и бросилась прочь из дома, зная, что он говорит правду. Спряталась в зарослях, слушая звериное рычание, и плакала, понимая, что ничем не помогу, только хуже сделаю. А спустя долгое время, когда стало тихо, всё же отважилась снова ступить на порог страшного дома.
Влас лежал на полу лицом вниз, его била крупная дрожь. Рубашки на нём уже не было, спутанные волосы слиплись от пота. Я бросилась к мужчине, обхватила, пытаясь приподнять… Не смогла. Спохватилась и побежала за водой к ближайшему роднику. Хорошо ещё, нашлось ведёрко возле крыльца.
Я нарочно прихватила ткани – мало ли, для чего понадобиться? И теперь обмакнула её, прижала к его приоткрытым сухим губам. Влас вздрогнул, пальцы сжались. Глотнул раз, другой… Взглянул мне в лицо и будто не узнал. Я снова попыталась его поднять, и в этот раз мы справились вместе. Кое-как дотянули до ничем не застеленной лавки, и Влас тяжело на неё улёгся.