– Раэза? – полог на двери отодвинулся в сторону, и в комнату заглянула Миха. – Я могу зайти?
Выглядела она по-другому, не такой самоуверенной, грустной и виноватой.
– Проходи, – ободряюще улыбнулась ей, хотя поддержка была нужна мне.
– Ты прости меня, Раэза, за то, что я тебе тогда наговорила. Не думала я, что мои слова могут такой тяжестью лечь на сердце. Прости меня, я ведь желаю тебе только счастья! И знаю, что не по доброй воле ты отдаешь себя нашему хасту, а по его велению, и что тебе нужна моя улыбка, чтобы с достоинством пережить этот день.
Ее слова меня растрогали. На глаза навернулись слезы – не ожидала я от легкомысленной Михарны такого!
– Спасибо тебе, – всхлипнула и бросилась к ней.
Мы долго ревели, что-то рассказывали друг другу, делились секретами, которые еще остались между нами. Конечно же, не всеми. И я не могла ей рассказать о сказочной ночи, когда спасла хаста, и она не хотела говорить о том, кто занял ее сердце.
Так и пролетело время за девичьими разговорами. А потом пришли женщины, которые должны были помочь мне собраться. Они принесли с собой благовония и масла, которыми по традиции нужно было натереть мое тело, но я запротестовала. Да, это наши обычаи, но мне совершенно не хотелось благоухать и, чего уж скрывать, чихать от резких ароматов.
– Раэза! – попытались вразумить меня, но не смогли, поэтому просто обтерли кожу влажной тканью и начали одевать.
Старая Анира запела, и ее слова подхватили остальные. Она пела о девушке, что любила воина – смелого, храброго, сильного. И он любил девушку. Только судьба развела их в разные стороны. Песня лилась, говоря, как нужно ценить те мгновения, которые любимые проводят вместе. Кто-то даже всхлипывал, но я стояла с закрытыми глазами, стараясь не дышать, пока женщины заматывали меня в свадебное одеяние.
– Раэза, а где украшения? – спросила Миха.
– Там, – я указала на небольшую шкатулку, что стояла на столе.
Ее я достала еще утром, но так и не решилась открыть. Мамины украшение, не Баорги, а моей настоящей матери, лежали там и ждали своего часа. Как ей удалось сохранить их? Я не знаю. Но они были еще одной ниточкой, что связывали меня с прошлым, напоминая, что у меня был долг.
– Какая красота, – выдохнула подруга.
Она почти с благоговением достала наголовник с драгоценными камнями. Дорогая вещица и редкая. Такие даже не все хасты своим первым женам дарили, что уж говорить о простых воинах.
– Не думала, что у Баорги были такие дорогие вещи, – удивленно произнесла одна из женщин.
– Это… подарок моего отца. Он мать любил, вот и подарил, – нашлась я. И сказала почти правду.