– Но, так ведь не может быть! – Михарна замотала головой. – Матерь Заата всегда находила выход!
– Вот он, наш выход. Конечно, это только если я сумею доставить его в Айхонару и уже там совершить обряд. Дочь степи должна объединить народы, и кровь ее дитя обагрит алые степные цветы, что вновь распустятся на камнях, впитывая в себя злой черный огонь.
– Это предсказание?
– Да, предсказание. Только ему уже сотня лет, а дочь степи так и не смогла выполнить то, что должна была. Заата верит, что это я, но…
– Ты сомневаешься, – кивнула Миха. – Такая ответственность! И ребенок! Ты еще только невеста, матерью не скоро станешь.
Мне вдруг захотелось поделиться с ней и этим, но опять что-то остановило. Мой сын еще слишком мал, для всех вокруг его еще не существует. Так пусть так и будет как можно дольше. Чем меньше знают о моем положении, тем меньше будет соблазнов у желающих причинить зло.
– Да, в этом ты права. Но стоит быть готовыми ко всему. Дитя степей, дитя разных народов, кто знает, кем будет его мать?
– Но Заата уверена, что ты, – Миха нахмурилась. – Риангар – хаст Айхонары, ты – дочь Айхонары. Неужели она так уверена в тебе только из-за того, что в тебе течет северная кровь твоей матери?
Я дернула плечами. У меня был ответ на этот вопрос, но озвучить его я не могла. Потому что тогда мне пришлось бы попрощаться с жизнью. И пусть сейчас она ничего не стоила, мне не хотелось с ней расставаться. Глупая надежда, что все еще будет хорошо, жила во мне. Степь дала шанс, как всегда, но смогу ли я сделать так, как нужно?
Вторая луна уже скрылась за горизонтом, а солнечные лучи, будто живые, уже начали выползать, знаменуя начало нового дня. Впереди, насколько хватало глаз, была все та же каменная степь. Мы не нашли укрытия, а значит, дневной зной не оставит нам шансов.
Хотелось пить, но ни ручья, ни лужи, ничего не было среди одинаковых тусклых серых камней. Чахлые травинки не тянулись к небу, а пытались спрятаться от его убийственного жара. Все вокруг пряталось от солнца, и только нам не было убежища. Как только оно достигнет зенита, мы упадем и умрем, потому что от него не спастись.
Но женщины Айхонары упрямы. И мы шли вперед, не обращая внимания на пот, что бежал по спине, скатывался по лбу на глаза. Становилось труднее дышать, хотелось пить, но мы не останавливались. Дрожали ноги, при каждом шаге изо рта вырывался стон, и все же никто из нас не думал падать замертво. Артун укрывал тело, прятал от ожогов, но по ним становилось так жарко, что временами возникала безумная мысль – сорвать его в надежде, что воздух охладит пылающую кожу.