– С гибелью Берсенева, оказывается, все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Он вышел из квартиры рано утром. В этот час даже консьержка спала. Жена доктора сказала, что часов в пять утра ему позвонили. Но в этом-то, как раз, не было ничего необычного – подобные звонки норма для каждого практикующего врача. Во всяком случае, женщина ничего не спросила у мужа, он просто собрался и ушел. Она тут же уснула дальше. Утром ее разбудили крики консьержки. Муж лежал внизу в подъезде с переломанной шеей. Следствие пока не пришло ни к какому выводу. Следов на лестнице предостаточно, но это многоквартирный дом, и странно, если бы их там не было. Правда, одна старушка из дома напротив в этот час не спала по причине старческой бессонницы, глядела в окно и несмотря на то, что ещё не рассвело, она видела, как из телефонной будки напротив вышел мужчина и быстро прошел в соседний подъезд.
– Она как-то его описала? – поинтересовался Дубовик.
– Ничего особенного, обычный среднестатистический мужик – пиджак, кепка, низко надвинутая на глаза, широкие брюки. Единственное, что ее удивило, это то, что в доме том живут врачи, актеры, музыканты. А этот человек никак не подходил под их уровень – он был несколько простоват.
– Но ведь кто-то мог прийти именно к врачу за помощью, – вставил Сухарев.
– Достаточно, по-моему, было просто позвонить и ждать у подъезда, – возразил Дубовик. Сухарев тут же согласился.
– Надеюсь, что эта старушенция останется жива, когда нам будет кого предъявить ей для опознания, – в несколько шутливом тоне произнес Моршанский, – у нас постепенно исчезают все фигуранты.
– Типун тебе на язык, Герман Борисович, – махнул в его сторону рукой Сухарев. – Я с этим делом совсем забросил остальные дела. Прокурор дергает, мое начальство шею мылит. Я каждый день отчитываюсь, но пока никаких видимых сдвигов. И лишних людей привлечь нельзя, – сокрушенно вздохнул он.
В этот момент зазвонил телефон внутренней связи. Сухарев едва поднял трубку и, тут же бросив ее, ринулся на выход, крикнув:
– Быстрее!
В камере на жесткой тюремной кровати умер сантехник Чижов…
Прибывший вскоре судебный медик Карнаухов констатировал смерть от инсульта.
– Кто здесь был в последние полчаса? – кричал Сухарев, тряся дежурного за грудки.
Тот, заикаясь, пытался что-то сказать, но у него получалось нечто нечленораздельное. Дубовик твердой рукой отодвинул взбешенного подполковника от испуганного милиционера, взял его за локоть и решительно увел в кабинет, закрыв за собой двери. Моршанский отирал потное лицо и тоже не мог произнести ни звука. Калошин тихо разговаривал с Карнауховым: