– Научится ещё, – глубокомысленно заметил Дубовик, улыбаясь при этом своим мыслям.
После импровизированного завтрака они расслабленно закурили.
Дубовик присел на край стола и сказал:
– Теперь я должен рассказать вам о том, кто такая наша беглянка. Вчера мне прислали ответ из архива. Дело в том, что в списках обслуги лагеря, в котором Римма Богданова отбывала срок, числится никто иная, как Шапиро Роза Алексеевна. Да, именно так!
– Но ведь женщины упоминали какую-то Анну, а не Розу, – возразил было Калошин, – и, кстати сказать, Доронин объяснил мне, что цветы – анютины глазки – по научному называются не иначе как виола.
Дубовик всем телом повернулся к Калошину и глянул на него из-под очков:
– А Доронину-то откуда это известно?
– Ему жена объяснила. А вот ты, как я вижу, не удивлен, – уязвлено заметил Калошин.
– Врать не стану: я это знаю. Пообщался с одним ботаником, – Дубовик хлопнул Калошина по плечу: – Не злись. Я хотел сказать, но ты меня опередил.
– Ботаник в юбке? – съехидничал Калошин, чтобы хоть как-то отомстить майору, но тот ответил просто:
–Мало того, что в юбке, да ещё и красивая. Но спать с ней не пришлось – информацию дала за так! – и рассмеялся.
Воронцов слушал их, открыв рот:
– Товарищи начальники, я что-то пропустил?
Тут уж рассмеялись все трое.
– А вот насчет Анны… – передохнув, Дубовик опять стал серьезен, – в той же справке была дополнительная информация. Оказывается, Шапиро имеет два имени: по паспорту её нарекли Розой, но она крещенная, и церковное имя у неё – Анна. Вот и в лагере она всем представлялась именно этим именем. Причины я не знаю. Была там ещё одна Анна, Штерн, но её расстреляли немцы. Так что, мы, возможно, нашли эту самую «Виолу», – несколько задумчиво произнес он, опустив глаза.
Калошин тревожно посмотрел на товарища.
– Андрей Ефимович? – Дубовик, перехватив его взгляд, хлопнул себя по коленям, и встал.
– Рабочий день начинается!
– Да? – Воронцов хохотнул: – А мне показалось, что заканчивается, тем более, что спать охота.
– Не язви, шутник, – Дубовик подтолкнул парня к столу, – тебя ждет работа, оформляй бумаги. – И выглянув в окно, сказал: – Ну, вот и Сухарев прикатил! Идем, Геннадий Евсеевич, к нему. Надо весь личный состав нацелить на поиски Шапиро. Районные опера уже с ночи работают в этом направлении, а тут только раскачка начинается, – он несколько раздраженно качнул головой.
– Так ночь ещё не закончилась, – успокоительно тронул Калошин его за рукав, за что получил благодарный взгляд.