–
Тужься, тужься, – говорили они, – осталось немного. Работай – и все будет хорошо.
Таня старалась изо всех сил, боль была невыносимой, поза с зафиксированными на кресле ногами неудобной, но, наконец-то акушерки поймали что-то скользкое, вылетевшее из нее.
–
Девочка? – услышала роженица голос акушерки.
–
Сейчас посмотрим. Нет, мальчишка! – с восторгом возразила другая и поздравила Таню с сыном. Таня слабо улыбнулась и пролепетала: «Хорошо».
Медики все еще суетились вокруг нее. Таня вспомнила, что после выхода ребенка из утробы матери должна выйти плацента – детское место, где он был прикреплен трубочкой и откуда получал все питательные вещества. Но плацента почему-то упорно не выходила. Таня увидела озабоченность на лицах медиков. Одна из них попыталась помять живот, чтобы помочь выходу. Другая сказала, что пойдет за Ильей Петровичем, заведующим отделением. Вскоре пришел черноволосый, представительный мужчина средних лет и, бросив на Таню профессиональный взгляд, покачал головой. Он умело нажал на ее живот – и плацента тут же вышла, но озабоченность на лицах врачей осталась.
–
Кровит? Ручное обследование матки, – сказал Илья Петрович.
Тане было все равно – сын у нее уже родился, лежит рядом пыхтит. А уж все остальное – мелочи, она их как-нибудь переживет. Ей делали какие-то уколы, врачи лезли руками куда-то внутрь – она не чувствовала боли. Обследование, которое ей делали, обычно обезболивают, а тут, видя ее спокойствие, обезболить не потрудились. Но Таня и этого не заметила. Она думала о сыне, о своем новом предназначении и о том, как же его назвать. Но вдруг она услышала, что врачи тревожно повторяют одно и то же слово: «Тромбируется , тромбируется…» Потом Илья Петрович пошел в коридор звонить по телефону. Он просил кого-то срочно прийти и сделать какую-то операцию – какую, Таня не поняла. Но вскоре прибывший специалист сразу приступил к делу: «Потерпите, я вас немного уколю». Таня уже столько натерпелась, что, ничего не спрашивая, согласно кивнула головой.
Врачи готовили инструменты, переговариваясь, советовались между собой. Потом тот самый специалист проткнул ей кожу на шее у сонной артерии и вставил туда трубку, а в нее систему по переливанию крови. Видимо, попасть иглой ей в вену на руке медики не смогли.
–
Вы потеряли много крови, больше литра, – сказал Илья Петрович, – сейчас мы восполним потерю, вольем немного мужской крови.
–
Мужской? – удивилась Таня.
–
Да, она не хуже женской, даже лучше. Гемоглобин выше. А вам сейчас только это и нужно.
Таня подняла глаза вверх на капельницу и подумала: «Дожила, кровь переливают. Если бы родила где-нибудь в поле, как раньше рожали, так там и осталась бы». Она повернула голову к столу, где, уже завернутый в пеленки, лежал ее сын, и постаралась запомнить его лицо, чтобы не перепутали. Тут подошла медсестра, поднесла ребенка к ней поближе. Показала еще раз и унесла в детскую палату. Подошел Илья Петрович.