Таня ждала ребенка к концу декабря, но уже 15 числа вечером у нее появилась боль внизу живота, а потом начали сочиться околоплодные воды. «Неужели пора?» – подумала она и зажмурилась от страха. Но потом вспомнила, что уже давно нашла способ себя успокаивать. Чем раньше это начнется, тем быстрее и закончится. Она избавится от своей тяжести, станет снова стройной и красивой.
–
Кажется, начинается, – сказала она мужу, – надо звонить в «скорую».
–
Не может быть, – ответил он, – еще рано.
–
Как не может быть, когда уже вода течет. Я же читала, что на сухую рожать нельзя, ребенок может задохнуться.
–
Да, надо ехать, – сказала прибежавшая с кухни мама, – там все-таки врачи.
Она позвонила в «скорую помощь», и Таню увезли в дежурный роддом. Часы у нее на руке показывали час ночи. Родовых схваток еще не было, только ныл живот, поэтому в приемном покое Таня спокойно перенесла процедуры по подготовке к родам. Добрая женщина в белом халате ее побрила и поставила клизму. Неприятно, но надо.
Когда роженицу положили на кровать, в палату вошла женщина-врач и сказала: «Воды отошли, а схваток нет. Это плохо. Будем вызывать вам искусственные роды. Выпейте вот это прямо с бумажкой, иначе очень горько».
Таня поняла, что ей дали хину. Выбора у нее не было, и она выпила. Ей давали эти порошки еще несколько раз, а потом она уснула. Схватки начались только к утру. Их сила с каждым разом нарастала, и Таня, психологически готовя себя к родам, все-таки не ожидала, что боль будет такой сильной. Она металась по кровати, не находя себе места, любая поза казалась неудобной. Когда очередная схватка заканчивалась и начинался двухминутный перерыв, она засыпала от бессилия до следующей схватки. Медсестры за столом пили чай, не обращая на нее никакого внимания, а врач сказала: «Схватки начались? Очень хорошо». И ушла, потому что ее ночное дежурство закончилось.
Таня не кричала, как другие, у нее это не получалось, только стонала и охала. Напряжение нарастало, она вдруг почувствовала, что по ее лицу то ли кто-то ползает, то ли колет ее иголками. Бедная роженица провела рукой по своей щеке, но ничего не обнаружила. Значит, ощущение возникло на нервной почве. Соображала она уже медленно, но сознания не теряла. Время, казалось, остановилось, и не будет этому кошмару конца. Каждые две минуты у нее внутри разрывалась бомба, которая рвала ее на части. Но мысль о смерти не приходила ей в голову, и бедную Лизу Болконскую, умершую от родов, она не вспоминала.
Наконец-то пришла другая женщина-врач, посмотрела и сказала, что пора на стол. Две медсестры взяли Таню под руки и повели то ли в операционную, то ли родильную, она так и не узнала, как правильно называется это помещение. «Чем быстрее это начнется, тем быстрее кончится», – повторяла она про себя, но легче не становилось. Ее трясло еще и от холода, но врач и акушерки тут же заставили ее «работать».