— Иначе выберешь свой автодром?
— Нет, ты ошибаешься, я выберу вас.
Он не стал больше ничего мне говорить, молча встал и вышел из ванной комнаты. А я продолжала сидеть и думать над его словами, я сомневалась, что он сможет все оставить, н проверять почему-то боялась. Долго так сидеть не стала, умыла лицо холодной водой, я вышла в комнату. Сын тихо спал в своей кроватке, а его отец сидел на кровати с ноутбуком. Лицо сосредоточенное, между бровей пролегла глубока морщинка, глаза уставшие, видно даже на таком расстояние, я уверена, если подойду ближе, замечу, что еще и покрасневшие.
Фил давно похудел, еще когда мы в больницы были, помню осунувшиеся лицо. Да и футболки, раньше так плотно облегавшие его крепкие руки сейчас свободны ему. Филипп много работает, я поняла это давно, и для меня успело стать это само собой разумеющимся. Я вспоминаю его в больнице, пока Дема находился отдельно от меня, Фил ведь был рядом. Практически не уезжал. Поддерживал. Может ничего одобряющего не говорил, но от его присутствия мне было легче, не так страшно. Он ведь даже на звонки почти не отвечал, и правда будто тогда его работы не было. Не существовало вовсе. Не удивительно, что сейчас инвесторы недовольны. И вроде смотрю на него, головой начинаю понимать и принимать его правду. А сердце все ровно болит. Просит, чтобы он был только с нами.
— Так и будешь стоять на пороге или к нам пойдешь? — спрашивает совсем тихо, чтобы сына не разбудить, но я все ровно слышу его и ту злость, что до сих пор есть в голосе
— Филипп, что нам делать? — спрашиваю все же, когда устраиваюсь рядом с ним.
— Олесь, я не знаю, что тебе сказать. По-моему, я уже все сказал, как дальше быть решать тебе. Я гребанных три года бегал за тобой, пытался доказать, что серьезно отношусь к тебе. Только ты выстроила стенку и даже не пыталась разглядеть, что находиться за нею. Случилось чудо, мы вместе. Я думал могу выдохнуть наконец-то и продолжить спокойно жить уже с тобой одной семьей. Но ты снова устраиваешь мне американские горки. Окей, я переживу, но не забывай ты больше не одна, у тебя есть сын. Теперь тебе надо думать в первую очередь о нем, как будет лучше для него. Считаешь, вам будет отдельно лучше, хорошо я помогу переехать. Но я надеюсь ты все же отключишь свои детские обиды и поймешь, что я стараюсь для вас.
Я не стала ничего отвечать, лишь легла на бок, отвернувшись от него. Уснула тут же, но даже во сне звучали его слова, а я не могла придумать, как мне быть. Вскоре проснулся Дема. Наступила еще одна бессонная ночь, Фил не спал вместе со мной, когда я уставала укачивать сына, он помогал молча. Не ждал, когда попрошу его взять сына. А я смотрела на него, не могла оторвать взгляд. Столько любви у него к ребенку, трепета. И даже не раздражался на плачь сына, мне было чему поучиться у него.