- О! А я слышала, бывают такие разводы… - я хотела слегка подергать моих оборотней за усы, пошутить, но Альфа ответил очень серьезно.
- Бывают. Но не для нас, малышка. Для нас ты одна, единственная, неповторимая. И… никакого развода не будет.
- Не будет, милая, и не мечтай!
Говоря это Герман легонько повалил меня на себя, обнимая за талию, а Артур провел пальцами по моей коже, от шеи вниз, скидывая с моего плеча лямочку ночной рубашки.
- Зачем ты надеваешь это? Тебе холодно с нами?
- Нет. Но… я ведь ложилась не с вами?
- Теперь ты с нами. И она тебе не нужна.
- Она красивая.
- Да. Но ты… ты еще красивее.
Артур провел ладонью по шелковой глади рубашки, потом оп моей груди.
- Ты красивее и гораздо нежнее чем этот шелк…
Рубашка упала на талию. Его янтарные глаза загорелись, а мои соски стали еще тверже, сжались, превратившись в острые вершинки.
- Красивее, нежнее, аппетитнее… Да, брат? Думаю, у нас есть возможность полакомиться этим цветочком?
Мои мужья переглянулись и одновременно потянулись к моим соскам, Артуру было проще – он сидел спереди, а Герману пришлось исхитриться, повернув меня чуть боком к себе, оба застонали, сомкнув на моей груди губы.
Это было остро и горячо. И сладко, очень…
Но мне почему-то стало стыдно. Сегодня я снова была их невестой, а разве невесты ведут себя вот так? Развратно?
- Мы… мы не должны, сегодня… До церемонии…
- Не должны что? – Артур приподнял бровь.
- Не должны кому? – Герман ухмыльнулся.
- Ну… разве невеста должна до свадьбы?
- Ты не невеста, ты жена… И потом, мы ведь уже все попробовали, да? Кому какое дело сколько раз мы сделали это, если сделали?
- Я просто… Я… - я не могла сформулировать, почему сопротивляюсь, и потом, было так сладко, что сопротивление казалось лишним, и все-таки я еще раз попыталась, - Я… боюсь не успеть подготовится…
- О! Ты все успеешь, детка! Мы… мы будем расторопными! – говоря это Артур продолжил стягивать рубашку, одновременно Герман приподнимал меня за бедра, отбросив шелковое одеяние Альфа развел мои ноги, и тут же нырнул туда, опаляя дыханием мягкие складочки…
- М-м-м… Как же вкусно! Невероятно, малышка…
Я чувствовала, что краснею! Удивительно! Он видел меня всю, трогал всю, делал со мной все что только мужчина делает с женщиной, но… его слова все равно заставляли краснеть…
- Мне кажется, я готов кончить только от того, как розовеют твои щечки, - прошептал мне на ухо Герман, - или… потерпеть и кончить тебе в попку?
И новая волна обжигающего, но такого приятного стыда прокатилась по телу.
- Моя малышка, такая узенькая, такая вкусная…