Именно поэтому спустя полтора года тяжелейшей адаптации в новом мире, я смогла войти в число кандидатов-финалистов на соискание должности младшего лаборанта геофизической лаборатории Арна — главной планеты радскар.
Как мне показалось, радскары включили меня в первоначальный список кандидатов только из любопытства — и это несмотря на то, что целых полтора года я не вылезала из сети, зазубривая всё, чего не знала и даже смогла экстерном «пересдать» свой диплом.
Но их впечатлили мои знания. Не та информация, которую я вызубрила, пользуясь доступом ко всем библиотекам мира, но та, которую «принесла» из своего времени.
А ещё я просто отчаянно цеплялась за любую возможность состояться как профессионал, заработать опыта и веса, с тем, чтобы однажды мою кандидатуру рассмотрели в РАДЗЕАРе — частной научной корпорации, базирующейся на Земле. Уже много веков именно эта фирма владела всеми старыми архивами человечества. Доступа к архивам ни у кого, кроме специалистов РАДЗЕАра, не было — а те, насколько я знаю, не отвечали даже на запросы военных.
Так что оказаться в числе сотрудников РАДЗЕАРа было единственным путём к архивам моего времени.
Я уже знала, что нет никакого способа вернуть меня назад. За полтора года, ни один из ученых так и не смог понять, каким образом я переместилась из двадцать первого века в тридцать второй. Была одна единственная версия какого-то эксцентричного молодого профессора, что всему виной энергия взрыва — именно это позволило «раскачать» пространственно – временной континуум в одной единственной точке, сделав возможным мой «переброс» из прошлого. Только вот даже взрывов сотни самолётов было недостаточно для создания подобных условий.
И всё же, зная, что вернуться назад я не смогу, я хотела всё же понимать, где именно я оказалась: в будущем ли своего мира или в чужом измерении, где меня никогда не существовало. А главное: что случилось с бабушкой Лизой и Аськой. Как моя сестрёнка прожила эту жизнь, вышла ли она замуж, остались ли у неё потомки…
Наверное, было глупо цепляться за подобную ерунду, но у меня не было больше ничего, за что я могла бы зацепиться. Только это придавало мне сил, желание бороться — не сдаваться, несмотря ни на что.
Поэтому, когда я провалила своё финальное собеседование с радскарами, я не стала опускать руки. Узнав от одного из администраторов грузового отсека, что радскары собираются оставаться на космической станции ещё какое-то время, я принялась караулить членов комиссии — пытаясь убедить их поменять решение. Я подсаживаясь к ним за столики в столовой, тренировалась на соседних тренажёрах в спортивных залах, даже скалолазанием занялась ради того, чтобы поговорить с радскаром из комиссии.