— Меньше лирики, — поторопила его, Рабах.
— Нам с вами необходимо в кратчайшие сроки загрузить на военный корабль госпожи лейтенанта максимум очищенной руды, — продолжал начальник колонии. — Работать будем без перерыва и смен, всем надеть экзоскелеты и выстроиться по бригадам… Я лично распределю вас по местам…
Толпа молча слушала Марка Аврелия и продолжала стоять, не двигаясь с места. Я к своему удивлению заметил, что многие в этот момент смотрят не на своего начальника, а именно на меня. Или это мне показалось? На всякий случай я слегка кивнул в сторону толпы, как бы давая добро на это действие. Может они совсем и не спрашивали у меня разрешения, тогда типа просто кивнул головой…
Заключенные по одиночке начали выходить из строя и залезать в штатные экзопогрузчики, переглядываясь между собой и косясь на янычар.
Рабах тоже заметила, что рабочие постоянно смотрят на меня и кажется начала об этом беспокоиться.
— Адмирал, даже не думайте что-либо предпринимать, — улыбнулась она мне холодной улыбкой кобры.
— Да я, поначалу и сам этого не хотел, — пожал я плечами и вздохнул. — Но против воли народа разве пойдешь?
Я поймал взгляд Ивана Небабы, который уже залез в своего робота и дал отмашку. В ту же секунду экзопогрузчик старшины схватил руками-манипуляторами ближайшего к себе янычара и как в страшном фильме разорвал его пополам, будто тряпичную куклу.
— Извините лейтенант, несмотря на то, что вы дама, но я вынужден это сделать, — сказал я и со всего размаха лбом заехал в, незащищенное забралом шлема, лицо Рабах.
От такого удара девушка упала без сознания, а я тут же получил ответный удар в лицо от одного из ее солдат. Бронированная перчатка янычара выбила из моей головы лишние мысли и эмоции. Падая на землю за секунду до того как отключиться я помутневшим взглядом увидел, как Таран и Пападакис сразу с двух сторон набрасываются на стоящего у челнока османского солдата, как старшина Небаба бьется сразу с тремя, налетевшими на него янычарами, размахивая своими огромными манипуляторами. Как триста человек голыми руками разрывают османских солдат, несмотря на надетые на тех боевые доспехи…
Мой обидчик продолжал опускать мне на голову удар за ударом, видимо мстя за разбитый нос своего командира. Последним кадром, перед тем как окончательно потерять сознание, был приближающийся ко мне и моему противнику, этот вездесущий Бритва, у которого в руке тускло блестело лезвие ножа. Эх, жаль погибать от заточки зэка в разгар такой эпической битвы, но похоже ничего не поделаешь…
Адмирал Самсонов, сидя перед большим экраном в ожидании видеоконференции, поймал себя на мысли, что ему, помимо всего остального, почему-то невероятно стыдно, что линкор «Афина», на котором он держал флаг, практически единственный из кораблей кто серьезно не пострадал в прошедшем бою. Вся 2-я гвардейская дивизия сейчас представляла собой жалкое зрелище. Хотя количественные потери у Семеновской в сравнении с первоначальными цифрами были не велики, всего минус один вымпел, однако большинство сумевших выбраться из сектора сражения дредноутов мало чем отличались от погибших. Броневая обшивка линкоров и тяжелых крейсеров гвардии, не так давно красовавшихся на парадах и военных походах, сейчас представляла решето с разорванными и оплавленными пробоинами. У многих отсутствовало до половины артиллерийских батарей, что уж говорить о палубной авиации, которой не осталось и вовсе.