Диктатор приказал провести дополнительный рекрутский набор в подконтрольных ему протекторатах. У него скопилось много трофейных крейсеров, захваченных после битв с Кали и Кордо, а экипажей не хватало. Пока шёл набор и подготовка флота, Усем всё это время предавался веселью и пьянству.
Его, ставшие знаменитыми, ночные пиры, скорее напоминающие — оргии, стали постоянным явлением в новом дворце императора. На одном из таких пиршеств Бадур в очередной раз стал хвастаться своей храбростью.
— Я не боюсь погибнуть в битве, — смело заявил, еле державшийся на ногах от выпитого вина, диктатор. — Путь настоящего воина должен быть окончен именно в горниле космического сражения! Единственное, чего я опасаюсь — это быть убитым в спину. Я неуязвим и недосягаем для целых флотов, но беззащитен перед ножом подосланного убийцы…
Пьяная слеза скатилась по его щеке, так ему вдруг стало себя жаль.
— Вы защищены самой сильной охраной и самыми надежными доспехами, господин, — попытался его успокоить, первый министр Тарвиц, — вам не стоит беспокоиться за свою жизнь. К тому же, я уверен, что среди нас нет никого, кто бы замыслил подобное злодеяние…
— Как же, нет никого! — зло воскликнул Бадур, недоверчиво обведя взглядом всех присутствующих, — Да здесь половина только и мечтает о моей скорой смерти! Но они не дождутся! Я найду всех своих тайных врагов и казню самым жестоким способом!
Присутствующие в страхе стали успокаивать диктатора и уверять его в своей верности.
— А, что касается доспехов, — печально продолжал Бадур, не слушая речей своих подчинённых, — то и они не всегда могут помочь. Вот, например, был случай, когда предатель Кали чуть не убил меня с помощью стилета высшего 6-го уровня. Мои хвалёные доспехи даже не распознали прикосновение лезвия… Кстати, где он?
Диктатор стал копаться в своих вещах и достал кинжал, о котором говорил.
— Вот он, такой красиво украшенный узорами и гербом, мог стать причиной моей гибели…
— Могу ли я взглянуть поближе на этот стилет? — попросил его, Тарвиц.
— Только попробуй напасть с ним на меня, и мои телохранители разорвут тебя на части, — предупредил Бадур, хохоча и передавая кинжал в руки министру.
— Какой странный и, в то же время, знакомый герб, — задумчиво произнёс Тарвиц, не обращая внимания на угрозы.
— Ты знаешь, чей это герб?! — воскликнул диктатор. — Отвечай же!
— Я могу ошибаться, но похоже на рукояти кинжала выгравирована эмблема дома Дорнье, — медленно сказал Тарвиц.
— Неужели этот старый дуралей стоял за покушением на меня? — пожал плечами Усем Бадур. — Не верю! Старик боится даже собственной тени, когда идёт по коридорам дворца, а тут убийство!