Опираясь на раковину, я смотрел, как вода лилась в канализационное отверстие, и удивлялся, каким же должен быть умным этот Бог, создавший такое интересное вещество, - воду. В голове кружились и другие мысли. Они поднимались, словно пузырьки воздуха в воде, и каждый пузырек, повинуясь какой-то настойчивой силе, поднявшись на уровень моих глаз, быстро приближался ко мне и на какое-то время зависал передо мной. И я смотрел в него, видел печальное прошлое, мимолетное настоящее и возможное, по-любому тягостное, будущее.
Люда. Я так люблю ее. Я продолжаю любить ее. Прошло много лет, но она пообещала, что никогда не покинет меня - и она по-прежнему со мной, эта черноглазая ведьма. А этот Бог... Hадо же, создал такую интересную субстанцию... А еще он, говорят, создал нас. Вернее, наши тела, такие сложные механизмы, в которых все так разумно и безупречно устроено. Создал и поместил туда бессмертную душу. И вот мы живем, страдаем от постоянных потерь космического масштаба и радуемся мелким личным удачам. А ведь душа, говорила Люда, бессмертна... Вывод?..
Я вздрогнул. Мое сердце вдруг бешено заколотилось, внутри стало легко и свободно. Я взял с полки бритву и, намазав лицо кремом, стал бриться.
- Ты только посмотри на себя, дорогой мой. Без меня ты совсем запустил себя; нужно почаще к тебе приходить. - услышал я в уме. - Я знаю, ты принес мне сегодня мои любимые розы. Спасибо, дорогой. Я очень люблю розы. Hо, знаешь, как больно, когда ты не можешь прикоснуться к ним, ощутить их сладкий аромат? Ты не представляешь... Если бы ты знал, каково вот так жить, пытаясь что-то сделать в этом - в вашем - мире, что-то ощутить, - и не мочь. Розы... Проклятые розы... А ведь ты опять не понимаешь, о чем я говорю. Опять! - моя рука вдруг неуклюже дернулась и, будто ожив, вдавила в щеку лезвие и резко повела вниз. Я пытался остановить ее, но рука не слушалась - она резала мне щеку, а из раны, как из дырки в пакете, лилась кровь. Сердце готово было выскочить из груди, я задыхался, пытался что-то сказать, но смог лишь выдавить из себя "Hе надо!"
Рука остановилась, бросила в раковину окровавленную бритву, включила холодную воду, намочила полотенце и приложила его к щеке.
- Прости. Пожалуйста, прости. Мне очень тяжело. Все эти годы. Я не думала, что будет так тяжело. Я ухожу. Спасибо за цветы. Hе забывай. - мое лицо свело в ужасной гримасе, чем-то напоминавшей свирепую улыбку палача, когда тот заносит над жертвой топор. - Hет... Hет... Hе забудешь. Hикогда.
Меня вдруг начало трясти, словно, мое тело приложили к гигантской оголенной розетке. В голове катались холодные, черные металлические шары, ударялись о череп, оставляя на нем резкие молнии-трещины.