Лапу я не взял на похороны Беркута.
Она и не рвалась, к тому же моя мать приехала, и я Ирой, как щитом, от нее прикрывался.
Сразу, как вошла в квартиру, Лапу ей в руки сунул и свалил подальше.
Нервы у меня и так ни к черту, и выслушивать ее кудахтанье приговор, блядь.
И про похороны брата ни полслова.
Мать бы в жизни не оценила, если б узнала, что я Беркута сам хоронил.
Никого, кроме меня, на городском кладбище не было.
У Беркута вообще никого не было, кроме дочери… И, как оказалось, меня.
Пустая жизнь, наполненная ненавистью.
А я ведь не обманывал, когда признавался, что хотел бы иметь старшего брата. Перед лицом гибели, смерти неминуемой, все иначе понимается, по-другому видится.
Действительно. Это так, если бы все повернулось иначе, и мы бы как-то общались, а не копили злобу вдали друг от друга, из нас бы вышла убойная пара. «Но» оно всегда присутствует.
Беркут был болен на всю свою протекающую крышу, а отец умудрился вселить в нас обоюдную ненависть.
Мы оба в него. Упертые, гордые, мстительные и злые. Последнее нужно искоренять всеми путями, потому что пострадают родные. И бабке Беркута жилось не сладко с таким внуком, и девочке Ане тоже выпала нелегкая доля, хотя Беркут ее одну в этом мире любил.
А у меня Лапа и мама.
Лапа, конечно, феерически меня подставила, выйдя в сеть, когда запрещено было. Но винить ее до конца я не мог.
Просто надо осознавать, что не все в этом мире понимают механизмы интернета, не все осознают современную реальность.
Лапа была уверена, что поступает правильно, что все сделала безопасно, потому что не со своего айпи выходила в сеть.
Ей невдомек, что ее присутствие легко проверить по следам. Это если заморочиться и отслеживать ее рабочий чат.
А тут даже не пришлось этого делать.
Маленькая Анечка, безумно любившая свою учительницу по шитью и просвистевшая отцу все уши о милой Ирине, оказалась дочерью моего старшего брата.
Совпадение, чтоб его.
Словно папаша там, в аду, где ему, надеюсь, на редкость херово, специально нас сводил.
Чтоб уже разобрались между собой, в ком больше беркутовской крови.
Кто достоин остаться на этом свете.
Ненавижу, блядь.
Не могу успокоиться никак, стоит вспомнить этого урода. Не брата, нет.
Отца.
Его проклятая кровь отравляет, сводит с ума.
Хорошо, что я. Это все осознаю. Нужно убить в себе папашу навсегда.
Я протираю лицо левой рукой. Правая еще в гипсе.