— Да, Лапа. Он подается вперед и впервые смотрит на меня открыто. Жестко и страшно. Морозом пробивает. Только, что я скажу, то и делаешь.
— Что я могу сделать такого? жалко и неуверенно улыбаюсь, жму плечами, надеясь снизить накал, свести. Это все… На более безопасные рельсы шутки.
— Встань на колени и отсоси у меня.
Я думала, у него до этого жесткий тон был? Я ошибалась!
Вот сейчас он жесткий!
И взгляд! Безумный! Холодный!
Он не шутит ведь. Не шутит. Смотрит на меня, изучает, как муху, пришпиливает на острие своего взгляда, не отпускает.
А у меня, кажется, вся кровь со щек уходит. Я прямо чувствую, как мертво становится внутри. Пусто.
Я ослышалась? Этого не может быть. Он не мог такого сказать.
Разочарование в этом человеке такое душераздирающее, что я чуть не задыхаюсь от горя. Смотрю вперед, а не вижу мужчину перед собой. Больше не вижу.
— Лада, срывается с моих губ беспомощный стон.
— Охренеть, морщится Игорь, то есть, кроме нее, никого? В любой ситуации, где чувствуешь слабость, ты ищешь только ее?
— Ты пошутил? цепляюсь я за надежду, что он все же нормальный человек, а не такой, как те, что привезли меня в Москву и хотели довести до больничной койки.
— Почему нет? усмехается Игорь, и взгляд у него пожирающий, голодный. Парню своему сосала? Я хуже?
— Никогда не делала ничего подобного, я медленно сползаю со стула.
Потому что надо уходить. Прямо сейчас уходить.
Убегать надо!
Меня больше не волнует его одиночество, его трагический склад характера, его таинственность и холодность. Все то, что совсем недавно привлекало. Потому что в очередной раз я ошиблась. И приняла его за совершенно другого человека. Дура! Вот, дура!
В самом деле, прав был… Да все они правы!
Это отклонение!
Это болезнь!
Один беды мне от этого, одни разочарования.
Понимаю, что еще немного, и расплачусь позорно и глупо, а потому стараюсь думать.
Слезы не помогут, слезы делают слабее… А значит, держусь, отступаю спиной в сторону коридора, не сводя настороженного взгляда с хозяина квартиры.
Он смотрит спокойно, насмешливо даже. Опять становясь тем Игорем, что так мне нравится. Нравился.
Потому что сейчас мне уже плевать, что он глубоко одинок, что у него какая-то травма душевная. Пусть сам справляется, я не смогу помочь. Он спасал мне жизнь,. Но видимо,. Это имело значение исключительно для меня.
Все что мне нужно,. Это телефон. Номер Лады я знаю наизусть. Мне кто-нибудь даст позвонить, просто надо выбежать из этой квартиры.
Я разворачиваюсь и, отлепив себя силой от его взгляда, бегу с кухни в коридор. Платье приходится задрать повыше, чтобы не мешало бегу. Выскакиваю в просторную прихожую, где сразу, как я только появляюсь, зажигается иллюминация, осветив большой шкаф с зеркалами, диван на высоких темных ножках и жуткую дверь, похожую на бронированную сейфовую в золото хранилище. Еще не добежав до нее, я уже путаюсь в замках и ручках. А когда пытаюсь открыть, безуспешно, то понимаю, что замурована с этим ледяным демоном в квартире.