— Мне можно будет общаться с твоими детьми? — растерянно пробормотала я, чувствуя странный диссонанс от того, что произношу такой набор слов в одном предложении.
Немного помолчав, Конрад удивленно вздернул брови, а затем едва заметно улыбнулся краешком губ. Это длилось одно крохотное мгновение, но его хватило, чтобы по голове, словно обухом ударило.
— Если хочешь, — пожал плечами мужчина, вставая с места. — Я дам распоряжение охране пускать тебя наверх при желании. Но вниз им нельзя. Эта та часть дома, что предназначена для приема гостей в случае экстренной необходимости. Слишком рискованно.
Поднявшись вслед за Конрадом, ответственно кивнула. Мы словно говорили о военной тайне, именно с такой серьёзностью я относилась к ситуации.
Встав напротив меня, мужчина провел знакомое сканирование от пят до макушки и хрипло постановил:
— Желательно перед посещением детей надеть нижнее белье.
Накрыв пылающие щеки холодными ладонями, я хмыкнула и нахмурилась. Впопыхах было сложно застегнуть бюстгальтер, и я не стала даже пытаться.
Мне опрометчиво показалось, словно после нашей беседы Конрад расслаблен и спокоен, а между нами наладился мостик взаимопонимания, как у двух взрослых людей, вынужденных делить одно пространство. Так что, сглотнув вязкий ком, я подняла на него перепуганный взгляд и осторожно протянула:
— Ты вернешь мне мой мобильный? Прошу, скажи, что «да».
Лавина холода окатила меня, оставаясь мурашками на теле. Я вздрогнула от того, как недобро блеснули глаза мужчины, и каким резким показался его голос в пустой комнате:
— Собираешь кому-то позвонить, Эмми? Кому?!
— Это мой телефон, и я могу звонить кому-то угодно, Конрад, — твердо заявила я, собираясь стоять на своем до конца. Но с каждым словом уверенности во мне становилось все меньше и меньше, будто давление мужчины заставляло сомневаться в своих же мыслях.
— Нет, — отсек он без капли колебаний и сомнений. — Не можешь. Забудь об этом. Больше я ошибок не допущу.
Ахнув от наглости мужчины, я поджала губу и сложила руки на груди. Минута взаимопонимания закончилась, и теперь напротив меня снова стоял тот самый мужчина, которого хотелось ударить по голове чем-то увесистым.
— Я уже начинаю жалеть о своем извинении, Шульц! Чтобы ты знал, я тоже планирую когда-то завести детей, — многозначительно отчеканила я, намекая на рамки личного пространства. Он должен был привыкнуть к мысли, что, если не Харингтон, так что-то другой обязательно появится в моей постели. — Тебе сорок, и у тебя уже полный комплект. А мне еще нужно обустраивать свою жизнь, ясно? Нравится тебе это или нет.