— Завра за ланчем при личной встрече я точно расскажу Ронни все, что происходит.
***
Руки были пристегнуты к кровати металлическими наручниками, натирали и больно сжимали кисти. Ноги внизу привязаны к высоким стойкам шелковыми лентами крепко-накрепко, широко расставлены. На мне был лишь крохотный гипюрный лиф, полностью прозрачный, оголяющий сосок, и высокие трусы из того же комплекта.
Оглянувшись по сторонам, я не представляла: где я, что здесь делаю и почему. Сознание плыло, комната виделась слабо. Как бы ни пыталась, не могла разглядеть ее очертаний даже немного.
Как вдруг дверь скрипнула, и все перестало быть важным. В кромешной тьме единственный луч света, будто из прожектора, падал исключительно на Него…
Голая грудь, открывающая моему взору идеальное мускулистое тело, где каждая мышца прорисовывалась, будто на древнеегипетской статуе; широкие плечи, массивные мускулы, по которым раскинулись выпуклые вены; темно-серые штаны были приспущены так низко, что, казалось, вот-вот просто скатятся вниз, оголяя то, что под тонкой тканью так четко выделялось между бедер.
Но… Я отчаянно не могла разглядеть его лица, как бы ни пыталось. Что-то смутно знакомое, будто мы где-то раньше встречались… Или нет? Мысль снова и снова ускользала…
- Ждала меня? — низкий бархатный голос отозвался импульсом по всему телу, оставаясь сладким томлением между бедер. Я хотела сжать ноги, загасить пламя, но не смогла — икры были по-прежнему связаны.
Он видел, как реагирует мое тело на один лишь его голос, и самодовольно улыбался, подходя все ближе и ближе. Будто хищник, поджидающий момент, чтобы напасть на добычу и разодрать ее в клочья.
Пока, наконец, не уперся в кровать. Его указательный палец нарочито небрежно скользнул ото лба до самых пяток, будто дразня меня и издеваясь.
- Ждала… — довольно констатировал, скалясь своими идеально белыми ровными зубами. В тот момент я поняла, что впервые видела, как Он так широко улыбается, легко и беззаботно.
- Прошу… — услышала я свой голос, хотя… Казалось, мои губы были закрыты? Или нет?
Но глаза Его потемнели, налились чем-то порочным, тягучим, вязким… Он хотел меня сильно, до скрежета зубов. Будто мир свелся к одному человеку, и все вокруг было уже совершенно неважным. Он хотел взять себя в руки, растянуть момент, боролся с внутренними демонами… А потом проиграл, сдался и просто бросился на постель, словно дикий дверь из запертой до сего момента клетки.
Его губы были везде: на моих шее, груди, животе… Мое белье и вовсе куда-то испарилось, будто растаяло в воздухе… А затем его язык нежно и осторожно очертил лоно, вызывая сорвавшийся с моих губ судорожный вздох.