Мы останавливаемся друг напротив друга. Он смотрит долго. Порывисто дышит через нос. Рискованно стоять вот так близко друг к другу. Одна секунда и нас сметет и закружит то ли в гневе, то ли в страсти. И этот выбор предстоит сделать мне. Он-то свой уже сделал.
Такое ощущение, что мы знакомы миллионы лет, хотя я его совсем не знаю. Демид Розанов, кто ты? Ты ворвался в мою жизнь как дерзкий ураган и сейчас все меняешь в ней. Меняешь меня и одновременно разрушаешь мою жизнь, разрушаешь все что мне так дорого.
— Просто докажи, что я не прав! — вспыльчиво кидает.
Я не могу сказать или доказать ему что-то потому что сама ещё не разобралась в себе. Это слишком быстро и сокрушительно для меня. Но в одном я уверена. Я обижена на него. Он не имеет права так говорить.
— Ни тебе обсуждать мою личную жизнь, — стараюсь сказать более мягко.
Знаю, звучит больно, но иначе никак. Нужно рубить сразу с одного замаха иначе это будет походить на садомазохизм. Я кручу верчу вокруг него но сама от ворот поворот. Нет! Уж если решила, то нужно стоять на своем. И нельзя его водить за нос! Пока не поздно нужно остановится. Дура! Какая же я идиотка, что согласилась пойти с ним.
Я не могу оставить Тёмку…
— А кому? Кому если не мне? Сама ты боишься взглянуть правде в глаза, — тихо совсем недобро усмехается он.
— Это было ошибкой, пойти с тобой. Прости что дала какую-то надежду. Ничего не выйдет. Забудь ёлку, санки и разговоры. Забудь. Так будет легче для нас обоих. Забудь меня. Доставим ёлку в дом и на этом адьес.
— Отлично! Ты все сказала?
— Да.
— Класс.
Демид рывком преодолевает расстояние между нами, хватает меня за плечи и делает мне подножку. Я не могу совладать с собой. Ноги скользят и подкашиваются. Он обнимает меня обеими руками и валит нас обоих в сугроб. Мы падаем в мягкую перину. Снег летит в лицо, обжигая морозом.
— С ума спятил?! Ты совсем что ли? — кричу на него.
— Черт, не ушиблась, — согревает горячим дыханием мое лицо.
Он так близко. Почти касается моего кончика носа. Сердце ускоряется и бьётся ещё сильнее. Мне его уже не успокоить. Никакой дозы валерьянки не хватить, чтобы прекратить начинающуюся дрожь во всем теле.
— Нет, — шевелю онемевшими губами.
Молчит. И смотрит.
— Демид, прости, я не хотела и если ты подумал что возможно я как то не так…
Демид не говорит ни слова.
— Я думала что ты. Что мы… Возможно я грубо высказалась. Ты прости я не хотела тебя обидеть… Я просто, прост…
Мне не суждено договорить.
Порыв ветра, перед глазами вспышка, точно сильный удар. Раз, и меня больше не существует… Той прежней Таньки Лесных — ее больше нет. Потому что в следующую секунду Демид без предупреждения целует меня в губы.