— Не мы, а ты. И то вряд ли. Ты видимо забыл, что на тебя я уже не работаю.
— А что, по-твоему, ты делаешь?
Наши взгляды скрестились. Провоцировал. Хрен с ним. Не до этого.
— Отрабатываю долг брата.
— Не унизительно? Пока он там трахает твою девчонку, ты тут кровью отрабатываешь его долги. Глупый ты парень, Архип.
— Это не моя девчонка, а уму не тебе меня учить. — Незаметно сжав кулак, оставил все эмоции внутри. Он и так сегодня сорвал не слабый куш. Возможности постебаться я его точно лишу. Морда от удовольствия расползется.
— Отчасти, правда твоя. Только ты упустил из виду то, что сам себе подписал приговор. И теперь ты принадлежишь мне.
— Не замечал в тебе любви к парням.
— Хохмишь? Это хорошо. Посмотрим, как ты будешь разговаривать со мной после следующего боя.
Я выжидающе смотрел на него.
— Не переживай, гробить тебя раньше времени не стану. Я все-таки обязан твоей матушке жизнью.
Упоминание матери, и блуждающая на губах ухмылка породила во мне новый приступ злости.
— Ну, ну, тише, — он шутливо поднял ладони вверх. — Интересная штука жизнь, не находишь? Я обязан жизнью твоей матери, ты обязан жизнью мне, твой брат обязан жизнью тебе. Прямо нить судьбы.
— Пошел ты…
— Только вот такая фигня, Архип, всем плевать на твою жизнь, — продолжил Рустем свою речь. — Что твоей матери, что твоему братцу, что твоей Вере. Хоть сдохни ты прямо сейчас, никто не будет тебя искать.
Я уверенно двинулся на него. Схватив за галстук, уже было занес кулак для удара, как он неожиданно рассмеялся.
— Ты все такой же импульсивный малец, — хмыкнул Рустем, отсмеявшись. — Убери руки и я, так уж и быть, забуду этот инцидент. Вспомни, щенок, кому ты обязан всем тем, что имеешь! — С презрением сплюнул он. — Ни мать, ни брат, ни твоя драгоценная Вера не решали твоих проблем. Кто тебя из жопы достал? Забыл? Пришло время платить по своим счетам, Архип. Ты слишком долго чувствовал свою безнаказанность.
Нашарив по карманам мелочь, приобрел в ближайшем киоске бутылку дешёвой водки. Не дожидаясь прихода домой, открыл ее прямо на улице. Старшина как-то сказал, что заядлые алкоголики, отказываясь признаться в своем алкоголизме, ищут себе повод и оправдание. Повод я нашёл. А вот оправдание будет вряд ли. Такими темпами, скорее всего, безвозвратно скачусь на дно. Или сдохну в этом сраном октагоне. Ни одна из перспектив не радовала, но желание забыться было сильнее. Мать, брат, Вера — кто я для них, по сути? Что для матери, что для брата — отброс общества, аморальный бандит, крутящийся возле Рустема. Вера. Она знала обо мне гораздо больше. Хоть и осуждала, но принимала таким, какой есть. Однако, выбрала все равно его…