Роудин и пилот, не усидевший в рубке, были того же мнения.
– Почему? – поинтересовался ситх.
– Не видно? – собеседник махнул рукой на соратников. – У нас превосходящие силы!
– Верно, – согласился Вейдер. – Но у меня – Великая Сила.
В подтверждение тезиса он повел рукой, телекинезом вырвал бластеры из рук всех бойцов и направил стволы им в лоб.
Коренастый задумался. Потом выхватил из ножен на боку вибромеч и с силой рубанул по руке ситха. Потом еще раз. И еще раз. И еще.
Вейдер не мешал, с интересом наблюдая, как оружие отскакивает от металла под перчаткой.
– Это так понимать, что клинком фиг возьмешь? – осведомился коренастый после седьмого удара.
– Да, – кивнул Вейдер, чувствуя гордость за государственную металлургию.
– Тогда не уходите никуда, – попросил коренастый. – Я сейчас за топором сбегаю.
И направился к зданию космопорта.
Топором протез тоже взять было нельзя; ситх это точно знал. Поэтому, чтобы не разочаровывать противника, он оглушил его Силой сразу.
Все это время Бодун пристально всматривался в блеснувший сквозь порванную перчатку металл. А потом, дойдя до определенных мыслей, взревел:
– Ты – машина! Больше машина, чем человек!
Вейдер о количестве протезов и аппаратуры был осведомлен, но решил поиздеваться. И спросил:
– Да?
– Да! – уверенно заявил Бодун. – Ты – дроид!
Вейдер посмотрел через плечо на адъютанта и поинтересовался:
– Роудин, почему вы мне не доложили, что я дроид?
Тот совершенно невозмутимо отреагировал:
– Простите, милорд, но я сам не был поставлен в известность. Полагаю, это секретная информация, к которой у меня нет допуска.
– То есть, она сейчас была разглашена?
– Совершенно верно, милорд.
– А что полагается за разглашение секретных сведений?
Роудин задумался секунд на десять, перебирая в голове статьи УК ГИ, и сообщил:
– В зависимости от обстоятельств и содержания сведений – от восьми лет до высшей меры, милорд.
– А в данном случае?
– Увы, милорд, сразу сказать не могу. Я не юрист.
– Тогда просто арестуйте его до уточнения.
– Слушаюсь, милорд.
Бодун, несколько ошалело слушавший этот диалог, наконец уловил весь смысл. Взревел что-то грозное, нагнул голову, устремив рога прямо на бестрепетно идущего к нему Роудина. Напрягся.
– У меня очень хороший адъютант, – поведал Вейдер пилоту. – Умный. Вежливый. Исполнительный.
Бодун сорвался с места; несся он как атакующий реек.
– С отличной памятью, – продолжал характеристику Вейдер. – Бесстрашный…
Между рогами и Роудином оставался где-то метр. Увернуться адъютант бы не успел.
Бац!
Хрусть.
– У-уф…
– А еще он прошел полную подготовку императорского гвардейца, – завершил Вейдер, глядя, как Роудин надевает наручники на потерявшего сознание Бодуна.