– Как зовут?
– Анна-Мария, для друзей просто Анна.
– «Просто Анна», а меня зовут Анна. Вот так совпадение.
– Да.
– Ты хорошая девочка сразу видно. У меня в подсобке пачка конфет завалялась на нижней полке, если хочешь можешь взять. Я бы сама достала, но врачи мне запретили наклоняться.
– Нет спасибо, меня папа ждет. – Дверь, возле которой они стояли приоткрылась, но из-за темноты ничего не было видно.
– Не любишь шоколад? – гнула своё Медсестра. – Неужто не веришь подруге?
– Вы мне не подруга. – В проеме Анна-Мария увидела лицо мужчины, нет двух мужчин: половинка педофила и половинка сталкера соединились в одного монстра. Она отступала к лестнице и говорит:
– Я никого из вас не боюсь. – Анна-Мария ринулась спускаться, и услышала хохот и слова, которые причинили боль на долгое время.
– И поэтому убегаешь?!
Прошел час и в дверях палаты появилась мать, которая пешком тащилась в гребанную больницу, поднималась по лестнице на пятый этаж. Ветер потерял мощь, с каждым часом тучи плотнели, вбирали силу ветра.
– В банке куриный суп, в контейнере картошка по-французски и…как ты тут? Не страшно? Не замерз?
– Нормально. Наоборот жарко.
– Никто недостает?
– Нет. – Ответил сквозь зубы Влад.
– А на прием записался?
– Да. Завтра к двум.
– Ладно. Приду тогда к…а нет. Ну, к четырем буду точно.
– Хорошо. А ты уже уходишь?
– Да, работать нужно. Аделаиду не хочу подвести, ей обещала помочь.
– Ну ладно, пока.
– Не скучай. – Лили погладила его волосы, которые на ощупь, словно искусственные и в то же время приятные. Это успокаивало. Как же она скучает по вечерам, когда засыпала с ним, поглаживая голову сына. Теперь он огрызается, если хоть пальцем тронешь.
– Смешно. – И Лили усмехнулась. – Я ушла. – И дверь закрылась.
Тем временем в доме Телкеров.
– Приготовь че-нибудь. – Попросил Иоан.
– Давай-ка сам. Я устала. – Размякшее тело Лизи лежало на кресле, муж на диване слева. И оба не смотрели друг на друга.
– Думаешь я не устал, держать дом в чистоте и порядке…
– Убирается Фредова, а ты только живот поддерживаешь в круглой форме. Я утром поехала в церковь, а потом в офис.
– Выслушиваю твои вечные закидоны, нытьё.
– Я хотя бы работаю, а не валяюсь целыми днями на диване. – Она прикрыла глаза, каждое слово забирало силы, голова в тумане.
– Я работал, – он вскочил, – на чьи деньги построен дом. Не на твои…– Фредова вышла на улицу, не желая слушать скандал. Пошла в дом Толстоноговых.
– Мы оба вкладывались.
– Ага, очередные выдумки. Я его построил, я дал имя дочери, оберегающее её.
– Я да я, кто воспитывает, на ком вообще держится семья? Не на тебе. – Она открыла глаза, гнев начал питать сердце, а тот мышцы.