— Не стоит, — согласился психоаналитик.
Позже Нолан никак не мог понять, каким образом, проведя в компании лесоруба-китобоя полтора часа, он ухитрился выложить почти все, что носил в себе последние месяцы. Какой магией обладал этот заросший, как йети, простоватый дядька, сумевший так незаметно и ловко вскрыть гнойник в его душе? Или просто пришло время, и фурункул вскрылся самостоятельно, а личность хирурга здесь была совершенно не причем?
Он почти ни о чем не спрашивал, лишь изредка вставляя не самые длинные реплики, но почему-то этого оказалось достаточно, чтобы Нолан заговорил. Нет, даже не заговорил, начал размышлять вслух, слой за слоем уходя в воспоминания, замолкая на полуслове и вновь возвращаясь к уже сказанному. Пресловутый эффект попутчика.
— Знаешь, земляк, — и попутчик поскреб бороду, — я тебе прописные истины озвучивать не буду. Ты не дурак, понимаешь, что измена, считаешь ты ее таковой или нет, по факту остается изменой. И я, честно, не знаю, как тебе вернуть твою женщину. Утраченное доверие восстановить тяжело да и не всегда возможно. Но я вижу, ты изобретательный малый, уверен, будешь искать способ. Думается мне, не это сейчас главное.
Нолан зарылся пальцами в отросшие волосы. Это и только это было для него главным. Единственным, что имело значение. Но он понимал, о чем говорил собеседник. Еще одна причина его бессонных ночей.
— Ну какой из меня отец! — пробормотал он. — Есть вещи, в которых я не силен, дружище.
— Кто знает, может быть, ты был бы хорошим отцом, — философски ответил Риманн.
— А у тебя есть дети?
— Я же ирландец, — сказал тот так, словно это все объясняло. — Четверо. Все парни. И все погодки.
Нолан присвистнул. Собеседник задумчиво свинтил колпачок фляжки.
— Жизнь — странная штука. Иногда тебе хочется сбежать от них куда-нибудь подальше, хоть к белым медведям за Полярный круг. Но там, с белыми медведями, ты понимаешь, как же крепко тебе повезло — тебе есть куда вернуться. Ты нужен, и тебя там ждут.
Как бы то ни было, но от странного психоаналитика Нолан вышел в состоянии некоего непривычного просветления, наконец-то, спустя долгое время, более-менее точно представляя, что ему делать дальше.
— Это кто был? — подступился он к Моргану.
— А? — Ричард рассеянно перебирал какие-то бумаги. — Ах, это… Приятель мой старинный.
— Он что, никакой не психоаналитик?
— Сомневаешься в его профессионализме? Методы у него, конечно, специфические, но весьма действенные.
— Еще бы, — пробормотал Нолан. Выпитое виски приятно согревало изнутри.
Ричард, прищурившись, смотрел на него.