— Да! — с горечью сказал он. — Ведь в сердце — сосредоточение всех жизненных сил. Думаю, именно это он и хотел сделать. Чтобы служить своему роду, тело должно быть целым.
— Господи… — я закрыла лицо руками и прямо в ладони спросила: — Помнишь те убийства с вырезанными органами?
— Две почки, легкие, печень… И сердце напоследок… Ани, нам нужно добраться до Липорта и все сообщить следователю. Если они сопоставят даты пересадок органов убитым, то, уверен, все встанет на свои места. Я буду свидетельствовать против Ореуса Эззельхнаусера. К моим словам прислушаются, мое мнение имеет вес, поверь.
— Но… но ведь его убил этот подземный хищник.
— Не думаю. Ореус слишком опытный охотник, чтобы отдать жизнь обычному теренусу, это далеко не самый опасный хищник, несмотря на жутковатую внешность. Только внезапностью и берет. Готов биться об заклад, что Эззельхнаусер жив-здоров. И еще доставит нам неприятности.
***
Когда мы поели и все обсудили, часы показывали уже шесть. Грег поставил на смартфоне будильник на одиннадцать тридцать утра, и мы легли спать. Оба вымотались, поэтому нуждались в отдыхе. Кровать стояла узкая, на одного, но я не собиралась ложиться на другую. Хотелось касаться тела фавна.
Он лег на спину, а я устроилась под его здоровым боком, положив голову ему на плечо. Неожиданно оказалось очень удобно. Уже в полусне я провела рукой по его импровизированной повязке и, чтобы не тревожить рану, опустила кисть еще немного ниже, тут же раскрыв глаза, хотя было совершенно темно. Конечно, мы ведь находились под землей. Ладонь легла на очень напряженный член.
— Грег? — позвала я неуверенно. Вряд ли сейчас выдержала бы еще один раз, уж больно много испытаний выпало за предыдущие сутки.
— Спи, маленькая, — тихо хохотнул он и чмокнул меня в лоб. — Я ничего не могу с этим поделать, когда ты так близко. Он рано или поздно успокоится.
Я с таким облегчением выдохнула, что мужчина рассмеялся уже в голос, вслед за ним смех настиг и меня. И так захотелось сказать ему заветные слова… Но я не могла, пока не была уверена. Зарылась носом ему в подмышку и, вдыхая ставший уже родным аромат тела, стала стремительно погружаться в сон.
Показалось, что будильник прозвенел почти сразу, как только я смежила веки, но телефон Грега, хотя и лишенный связи в этой глуши, показывал, что мы отдыхали больше четырех часов. Я с опаской, помня о вчерашнем долгом беге, пошевелилась. Была уверена, что любое движение будет болезненным. Удивительно, но боль в мышцах, хотя и присутствовала, но очень глухая, как будто я бегала по лесу не вчера, а дня три назад.