– Лои, Хранитель Ваихол! – начал Бентоль мысленную речь. Для присутствующих людей и программы Фери он повторял слова языка алов вслух, а поэт переводил, глядя в мираж. – Я понимаю вашу речь, вы понимаете меня. Я хочу прийти к вашему племени и говорить с тем, кто выше всех.
Фразы получались короткими и не слишком вежливыми, но более изысканных дипломатических оборотов на языке алов он не знал. Старый хранитель в раздумье пошевелил крыльями и выдал ответ:
–Вождь великого народа Озерных алов Иоал готов принять тебя, но с условием.
И эти туда же! Их отстреливают на шашлык, а они считают себя великим народом! Но договариваться надо.
– Какое условие?
– Вождь должен знать, что приход уно алов не разгневает Ава Увигао.
– Гнева не будет. Вот доказательство.
Первый сосредоточился и на несколько секунд выдал имитацию своих ощущений при взрыве астриона. Алы захлопали крыльями, порываясь улететь, люди рванулись к домам, но он быстро остановил всех.
– Я приду со своими помощниками завтра, – заявил Бентоль.
Старик снова задумался и зашевелил крыльями.
– Через пять дней будет новый День крыльев. Тогда и приходи на земли великого народа Озерных алов. Но дай слово, Уно Ал Увигао, что ни ты, ни твои помощники, не причините вреда народу Озерных алов.
– Слово я дам вождю. Виаи! – отрезал Бентоль. В первом разговоре нельзя казаться слишком покладистым или слабым. Как ни странно, старик не возмутился, а ответил вежливым «виаи», собрал свою свиту и торжественно удалился. Хиали с ребенком полетела следом.
Жители деревни возвращались к своим делам. Командир Иринг и Валентин вернулись к своему хозяйству, Мади переписывала бесценные записи в миражник, сидя на захвате. Рядом висел микрокомп Рены, в мираже шла очередная проповедь губернатора Вукича. Фери, судя по доносящимся из его аморфита мыслям, сочинял какие-то стихи в народном стиле. Бентоль не мог определить, какого народа, возможно, это был стиль народа Озерных алов. Трагат, подойдя к своему бочонку с брагой из бешеного ореха, достал было ковш, но тут же поставил обратно на крышку. Через минуту из его дома донеслись смутные, но размеренные мысли о психологии и религии первобытных народов – Трагат записывал свои рассуждения на микрокомп для будущего труда по истории Стики. Рена проверяла колонии вируса в капсулах, слушая начавшееся после проповеди миражное сочинение Лорелеи Данилевской. «В час, когда страшно и темно шевелится Мироздание, я не смогу противиться силе физического притяжения витязя, его улыбке, которая, как змея, обвила его прекрасное лицо…» – откровенничала богиня перед изображением нового витязя. Судя по длинным темным кудрям и карим глазам, его прообразом был Фери – пока не получил вирус, конечно. Улыбка у витязя была вполне человеческой, змеи не обвивались никаким образом. Рена слушала любовную историю с видимым и хорошо слышимым в мыслях удовольствием. Независимо от внушения и змееподобных улыбок, божественные глупости продолжали пользоваться успехом. Бентоль снова сел за пульт грузовика и поднял мираж с картой леса – надо было готовиться к переговорам с вождем. Если они состоятся, конечно.