Температура напротив стала выше, как мне казалось. Меня шатало из стороны в сторону, и я всё чаще спотыкалась. Даже есть уже не хотелось. Открыла пачку печенья, но съела всего пару штук. У меня же больше нет ничего. Последняя лапша, дурацкие сладости и сырая ледяная вода – всё. Кажется, я пропала…
В конце концов, когда стемнело, я наощупь залезла по крутому склону и оказалась на небольшой полянке. Дальше идти смысла просто нет. Закат я проморгала, вокруг ничего не разглядеть. Костёр, на который я потратила последние силы, тоже особо не помог, да и разгореться толком не разгорелся – дрова совсем сырые. Повонял немного и потух. Только истратила последние салфетки на растопку, да всё без толку. Хорошо хоть дождь закончился, и небо очистилось, вроде и земля подсохла на первый взгляд. По идее же на самом высоком месте поляны должно быть суше? Потому что придётся заночевать прямо здесь.
Лапшу я съела сухой. С голодухи даже попыталась специи из пакетика на язык высыпать, но быстро поняла свою ошибку и еле отплевалась. Запила водой и, корчась от болезненных спазмов в животе, стала собираться спать.
Лёжа на траве, я старалась не думать о том, что ждёт меня завтра, если я не найду людей. «Свобода-свобода»! А на деле сама загнала себя в ловушку. Умирать от голода в диком лесу совсем не хотелось. Ведь даже умей я готовить грибы, вряд ли бы смогла отличить хорошие от ядовитых. Да и где они весной? Ни ягод, ни плодов на деревьях ещё и в помине не было, лес упорно отказывался поддерживать мои слабеющие силы.
Я заплакала, вспоминая все свои тяготы: и нынешние, и те, что остались позади, в прошлой уже жизни. Я плакала так же самозабвенно, как вчера смеялась, валяясь в траве. Мне было страшно, реальная жизнь беспощадно врывалась в мою мечту, ломая и извращая. Это как же нужно было зачитаться всем этим шлаком, чтобы поверить, что это возможно?! Затея уже не казалась такой прекрасной, сейчас я чувствовала себя просто малолетней дурой, которая так хотела вырваться, что совсем не подумала о том, чем это может кончиться.
А ведь знала, знала! Но на что-то вознадеялась… Глупая! Какая же я глупая! Какая же я слабая, боже! Ну, куда я такая слабачка попёрлась?!
Я ругала себя за эту беспечность и дрожала. И уже не прогонишь, не отделаешься от этого животного страха за свою жизнь. Чтобы не впасть в панику, я завернулась с головой в отсыревшее тонкое одеяло, которое, несмотря на свою цену, совершенно не грело, и глядела через щёлочку на еле тлеющие угли моего жалкого костерка. Старалась сосредоточиться лишь на этом ярком пятнышке среди окружающей тьмы.