Сидела на своём одеяле, вертя мультитул, и слушала потрескивание костра. Редкие искорки вылетали и кружили, как маленькие рыжие феи. Где-то ухала сова, звенели цикады и ещё что-то непонятное. Иногда лёгкий ветерок шуршал ветками дуба в вышине, и тогда можно было разглядеть звёзды. Совершенно другие, незнакомые.
На душе был мир и покой. Как быстро я привыкла к этому. К лесам, к запаху трав и цветов, к журчанию реки. К постоянному движению вперёд. Будто я наконец-то на своём месте, нашла себя. Как же хорошо, что я решилась на побег! Не струсила, не стала ждать.
Представила, что было бы, если бы сейчас позвонил отец и потребовал срочно вернуться домой и тихо засмеялась. Никогда я не вернусь! Даже чтобы ещё зажигалок с шоколадками купить. Никогда!
Утром я вновь проснулась поздно. Элни пожалел меня, сначала сготовил завтрак и только потом принялся распихивать. Зябко поёжилась и оглядела туманные заросли. Скоро белые прохладные клочья уползут обратно в воду, и потеплеет. Река всё ещё следовала за трактом, до неё метров пятьдесят через дорогу было, так что я отправилась купаться, пока есть возможность. Раньше душ каждый день, теперь река – хорошо!
В путь выдвинулись бодро, но оба пешком. Нужно успеть до заката дойти до ущелья, а дорога становилась всё более каменистой и неровной – Мохнатику тяжело было бы ещё и фиря тащить на спине, и так шатко ступал.
Ещё на берегу Летящей я приметила под седлом короткие ножны. Когда мы до этого распрягали Мохнатика, они терялись среди вещей, и я даже не поняла, что это, не обратила внимания, но теперь Элни снял их и повесил за плечо, прихватив ремнём и верёвкой, чтоб не болтались. Это был не меч – да и откуда у мирного фиря такое оружие? – но нож это оказался большой. Я бы даже сказала – кинжал. Юный Брин гордо заявил, что теперь он ведьмак, и оружие нужно держать наготове! Следующие полчаса я посвятила тому, чтобы не заржать, поэтому молча плелась в конце нашего отряда.
Туман уполз, но небо заволокло тучками. Правда, дождём они не грозили, так прикрывали иногда от палящих лучей, да и всё. Дорога плавно поднималась. Всё чаще то там, то здесь, из земли торчали огромные острые валуны. Теперь было заметно, что мы приближаемся к горе. Она всё росла и росла ввысь, вызывая невольный восторг своей монументальностью. Внизу покрытая густыми-густыми лесами, которые уже начали вплотную окружать дорогу и оттеснять Трисну куда-то на запад и вниз, выше она серела голым камнем. Снежную шапку на вершине уже не видно, но ещё утром, она должна была искриться на солнышке, если бы не туман.